Продолжение. Начало в № 10, 11, 12, 13, 15, 16, 17, 19, 25, 26, 27, 28, 31.
Глава 34. Трудовой лагерь, наше первое назначение. 1942 год.
(в сокр. изложении)
Труд на картонной фабрике был не очень тяжелым: узницы должны были склеивать картонные изделия после их раскройки машинами.
Хуже всего было, когда работы для узниц не оказывалось, тогда они вынуждены были сидеть взаперти, ничего не делая. Чтобы хоть как-то скрасить свободное время, мать Нонны принесла кусочки картона с фабрики, раздобыла огрызки цветных карандашей и стала рисовать игральные карты, чтобы женщины могли играть хотя бы в простейшие игры.
Конечно, окружающие сразу поняли, что мать Нонны — профессиональная художница. Вскоре о таланте Анны узнал комендант трудового лагеря. Он дал ей несколько почтовых открыток, масляные краски и холст, поручив скопировать эти картинки в увеличенном виде, чтобы украсить ими стены своей квартиры. В результате, талант мамы принес некоторую выгоду всем обитательницам барака: в благодарность комендант лагеря время от времени передавал им лук, морковь, овсяное печенье. В конце декабря, перед католически-протестанским Рождеством Анне даже удалось выпросить у герра Шульца (так звали лагерного коменданта) веточку сосны. Кроме того, он еще дал цветную бумагу и клей. Женщины изготовили бумажную гирлянду, несколько снежинок, которыми украсили сосновую ветку, и даже навесили на ней кусочки печенья. Встречая Рождество Иисуса Христа, узницы даже спели несколько традиционных рождественских песен, каждая на своем родном языке (польском, русском, украинском, литовском и др.).
И все-таки — лагерь есть лагерь! Назавтра им, как всегда, предстояло подняться в 5.00 утра и идти пешком под конвоем эсэсовцев с собаками около 2 миль до фабрики, где каждой надо было как можно быстрее работать под надзором конвоиров, - ведь та, которая сделает больше картонок, вечером получит дополнительную миску капустного супа или лишний кусок хлеба...
На картонной фабрике Нонна с матерью работали около полугода. Потом неожиданно пригодилось свободное владение немецким языком, которым владела Нонна. Их вдвоем перевели на текстильную фабрику в город Лихтенау, который был примерно в 150 км от Касселя. И снова — бараки для заключенных, окруженные колючей проволокой, откуда до фабрики было около 6 миль. На каждые 12 узниц приходился один охранник-эсэсовец с собакой. Условия жизни здесь были немного лучше. В бараке была печка-буржуйка, пища была такая же, как и в Касселе, но качество ее было лучше.
Комендант лагеря быстро узнал о художественном таланте Анны, тут она также рисовала картины для его семьи. Вскоре их рабочая нагрузка была уменьшена, и Анна с матерью получили даже разрешение в перерывах между работой ходить в сосновый бор, чтобы отдохнуть.
Через несколько месяцев немцы перевели их на фарфоровую фабрику в Бухенвальд. Как-то Нонна заболела тонзилитом, у нее начался жар, комендант дал ей аспирин — единственное доступное в лагере лекарство. Нонна вспоминает, как тяжело заболела одна девушка-узница, аспирин ей не помогал, ей становилось все хуже. Тогда немцы вынесли ее из барака, убрали ее вещи, все продезинфицировали. Куда потом попала эта девушка и как сложилась ее судьба в дальнейшем, — неизвестно.
Продолжение следует.
