Говорят, что война закончится после того, как будет похоронен последний солдат. В наших краях, в частности в районе Святогорска, долины Богородичного и прочее совсем недавно находили останки красноармейцев. И слова неких победобесов: «Дойдем до Берлина, повторим подвиг дедов» звучат разве как бред городских сумасшедших.
В конце войны и в первый год после нее в нашем городе на поселке металлургов было два лагеря пленных немцев. Один находился возле бывшей поликлиники № 2, другой — недалеко от УТОСа и этакой «каменухи». Каменная стена в виде панно едва сохранилась, когда-то здесь были картины вождей, находилась наглядная агитация, иногда появлялась кинохроника.
Немцы участвовали в восстановлении разрушенного города. Их не особо любили, а те оправдывались: «Мы не СС, мы Вермахт». Но и Вермахт был отнюдь не благотворительной организацией.
Немцы ходили на работу строем, загоревшие, засучив рукава. Во дворе кожвендиспансера они выполняли кирпичную кладку — частично сохранившуюся и поныне. Улица, ведущая к входу в парк металлургов, была благоустроена руками немцев. Они трудились добросовестно.
На кладбище, где их хоронили, был установлен памятный крест, но его испоганили, сорвав табличку с надписью, неизвестные личности.
Умерших немцев хоронили на 07 метра. Об этом узнали жители лишь только после перезахоронений. Мой тесть - узник Бухенвальда, оказался с немцем в одной могиле...
Со временем немцы уехали домой в Германию. Их там ожидал неприятный сюрприз. Немецкие женщины нарожали детей от красноармейцев.
Они подросли, кричали, мешали, раздражали. В спецпоезде их отправляли в Союз, там их ждали в детдомах. Вани (так их звали) уехали в СССР. Позже они выучили русский язык, стали октябрятами, пионерами, комсомольцами, кое-кто вступил в КПСС (шуточная присяга юного пионера: «Курить табак, гонять собак, душить котов — всегда готов!»).
Когда меняли выгребные ямы на центральную канализацию, покрытие было жестоко нарушено, но оно сохранилось по сей день.
Со временем стал ненужным конный ассенизаторский обоз, да и сам конный двор, которым руководил Павел Ефремович Курахин — ученик бельгийцев, знатный сталевар, депутат Верховного Совета, директор завода им. Фрунзе до войны. Занимая ответственные посты, он говорил просителям: «Что я — солнышко, всех обогреть?!» Он был очень строг. Хотя и безропотен до конца жизни.
Металлургического завода сейчас нет, осталась надпись на табличке у входа в его главную контору.
Бывший директор и депутат ПР Валентин Маякин любил повторять: «Держитесь за заводскую трубу. Она вечная». Трубы доменного цеха действительно еще торчат, а завода нет и в помине. Царствие ему небесное.
Воспоминания и фото В.Лунина
