За комментариями по инциденту с избиением учителя журналисты «Провинции» обратились к представителю Харьковской Правозащитной Группы Владимиру Каплуну, специалисту по правам работников образования, редактору бюллетеня «Права человека. Гражданское образование». Кстати, члены правозащитной группы практически сразу после происшествия обратились по телефону к пострадавшему Сергею Цыбульнику с предложением помочь в защите его прав, на что получили категорический отказ.
— Сам я не раз слышал о подобных случаях и неоднократно затрагивал тему насилия в школах, но достаточно простых, однозначных и универсальных ответов не нашел. Глобальная проблема насилия тесно связана с другими острыми проблемами в школе и требует подходов и решений на разных уровнях.
Функция и обязанность правозащитников — выделить и проанализировать «вертикальную» составляющую проблемы. Что должно было сделать, но не сделало государство, представленное соответствующими органами управления, должностными лицами и системой образования в целом? Что именно и как могут потребовать от них все заинтересованные лица: дети, которые хотят учиться, учителя, которые хотят учить детей, родители и все, кому небезразличны общественные интересы.
Первый простой вопрос: почему должностные лица в системе образования не заинтересованы в огласке подобных случаев? Почему они изо всех сил стараются «замять дело»? Если бы система образования реагировала на случаи насилия более адекватно, общественное обсуждение могло бы принять менее сенсационный и скандальный, но более вдумчивый и конструктивный характер, и это способствовало бы изменению общей ситуации. Интересно было бы на конкретном случае в Константиновке проследить: в чем именно выражаются негативные последствия инцидента для администрации школы, гороо и т. д. Я думаю, что если гражданское общество продемонстрирует, что системе не удастся скрыть подобные вещи, система, возможно, в большей степени сосредоточится на профилактике, предупреждении и адекватном реагировании, и меньше — на попытках «замять» дело.
Многие проблемы, похоже, связаны с чрезмерно централизованным, феодальным характером государственной системы образования и с тем, что она не находит опоры, дополнения и сопротивления в гражданском обществе в виде профсоюзов, профессиональных учительских объединений и реального школьного самоуправления.
Учителя несут основной груз воспитания и обучения, они — «фронтовики», находящиеся на передовой. В управлениях и отделах сидят «тыловики», которые часто вместо того, чтобы всячески помогать учителю, с упоением осуществляют свою власть над школой, паразитируют на школе, повисают на шее учителя мертвым грузом.
Правозащитную метафору: «Чиновник — это дворник, нанятый обществом» — можно применить лишь к работникам отделов и управлений образований. Настоящий учитель — ни в коем случае не дворник и не чиновник.
Я считаю, что правовая защита учителей должна стать приоритетной для правозащитных организаций, журналистов и гражданского общества в целом (наподобие того, как это делается в отношении тех же журналистов и СМИ). Спасение «утопающих» учителей — дело всего общества, но сами «утопающие» должны хотя бы крикнуть, чтобы подсказать, кого в первую очередь и как именно спасать, чтобы правозащитники сгоряча не наломали дров. Мне кажется, что усилия свободных профсоюзов должны быть дополнены усилиями правозащитных организаций, специализирующихся на правах работников образования — особенно там, где по каким‑то причинам свободные профсоюзы отсутствуют или слабы.
Владимир Каплун.
— Сам я не раз слышал о подобных случаях и неоднократно затрагивал тему насилия в школах, но достаточно простых, однозначных и универсальных ответов не нашел. Глобальная проблема насилия тесно связана с другими острыми проблемами в школе и требует подходов и решений на разных уровнях.
Функция и обязанность правозащитников — выделить и проанализировать «вертикальную» составляющую проблемы. Что должно было сделать, но не сделало государство, представленное соответствующими органами управления, должностными лицами и системой образования в целом? Что именно и как могут потребовать от них все заинтересованные лица: дети, которые хотят учиться, учителя, которые хотят учить детей, родители и все, кому небезразличны общественные интересы.
Первый простой вопрос: почему должностные лица в системе образования не заинтересованы в огласке подобных случаев? Почему они изо всех сил стараются «замять дело»? Если бы система образования реагировала на случаи насилия более адекватно, общественное обсуждение могло бы принять менее сенсационный и скандальный, но более вдумчивый и конструктивный характер, и это способствовало бы изменению общей ситуации. Интересно было бы на конкретном случае в Константиновке проследить: в чем именно выражаются негативные последствия инцидента для администрации школы, гороо и т. д. Я думаю, что если гражданское общество продемонстрирует, что системе не удастся скрыть подобные вещи, система, возможно, в большей степени сосредоточится на профилактике, предупреждении и адекватном реагировании, и меньше — на попытках «замять» дело.
Многие проблемы, похоже, связаны с чрезмерно централизованным, феодальным характером государственной системы образования и с тем, что она не находит опоры, дополнения и сопротивления в гражданском обществе в виде профсоюзов, профессиональных учительских объединений и реального школьного самоуправления.
Учителя несут основной груз воспитания и обучения, они — «фронтовики», находящиеся на передовой. В управлениях и отделах сидят «тыловики», которые часто вместо того, чтобы всячески помогать учителю, с упоением осуществляют свою власть над школой, паразитируют на школе, повисают на шее учителя мертвым грузом.
Правозащитную метафору: «Чиновник — это дворник, нанятый обществом» — можно применить лишь к работникам отделов и управлений образований. Настоящий учитель — ни в коем случае не дворник и не чиновник.
Я считаю, что правовая защита учителей должна стать приоритетной для правозащитных организаций, журналистов и гражданского общества в целом (наподобие того, как это делается в отношении тех же журналистов и СМИ). Спасение «утопающих» учителей — дело всего общества, но сами «утопающие» должны хотя бы крикнуть, чтобы подсказать, кого в первую очередь и как именно спасать, чтобы правозащитники сгоряча не наломали дров. Мне кажется, что усилия свободных профсоюзов должны быть дополнены усилиями правозащитных организаций, специализирующихся на правах работников образования — особенно там, где по каким‑то причинам свободные профсоюзы отсутствуют или слабы.
Владимир Каплун.
