В последние годы самой главной задачей тех, кто чтит память об Олексе Тихом, является сбор информации об этом неординарном человеке. Особенно это касается нас, его земляков, ведь в Константиновке и округе живет еще много людей, которые встречались с Олексой и могут многое о нем рассказать. В поисках таких людей заместитель председателя районного совета Л.Степаненко, бывший педагог, обратилась к своему первому директору Александро-Шультинской школы, а ныне пенсионеру, отдавшему 40 лет трудов районному образованию, Ивану Сергеевичу Кислице. И результаты превзошли все ожидания.
Оказывается, этот человек нелегкой судьбы (из слобожанской семьи раскулаченных и сосланных в глубинку России, которая по дороге потеряла всех пятерых братьев и сестер Ивана Сергеевича) с 1963 по 1965 годы работал вместе с Алексеем Ивановичем Тихим в Алексеево-Дружковской вечерней школе. Вот что он поведал: «В школе я преподавал историю, а Алексей Иванович был моим коллегой — учил математике. Было сразу видно, что это порядочный человек. Среднего роста, худощавый, отличался спокойствием и малословием. С ним считались и уважали. Только его родная тетка, там же работающая, выступала против него, говорила, что он «балахманный». Я тоже понимал, что он человек иных, чем все, взглядов (враг народа!), но все равно старался его поддерживать.
Был он очень развит и образован. Говорил же всегда исключительно на украинском, что многих, в том числе и меня, выросшего в России, несколько раздражало. Вначале, зная, что я коммунист, он относился ко мне настороженно, а потом стал более открытым. Запомнил два случая, когда Тихий был со мной откровенен. Первый — как однажды встретил его на ж/д станции Кондратьевка. Смотрю, а он понурый какой-то. Тогда он рассказал мне, как договорился о встрече с зав. кафедрой украинского языка и литературы Донецкого университета и поехал туда, повез свою статью, а от него все отвернулись и отказались общаться. Очень тогда расстроился. А еще — когда однажды он пришел на работу и говорит: «Знаете, Иван Cергеевич, у меня вчера в Ижевке обыск был (квартира у него была в Алексеево-Дружковке, но выходные проводил в своем родном селе). Если бы не пасека – то забрали бы всю литературу. Пришли с обыском из КГБ, а я прячу все в уликах. Но они не догадались. Да и не смогли бы взять – пчелы бы покусали». Отвечаю: «Ну и правильно ты сделал!» А сам я боялся ему рассказать о своей судьбе...
О том, что его судили в клубе дружковского машзавода на закрытом судилище, мы не знали. Я только у директора школы спрашиваю: «Где наш математик?» – «Не знаю, - говорит, - почему-то не выходит на уроки». Ученики его любили. Он часто оставался на дополнительные занятия. Был разносторонне грамотен — подменял учителей других предметов. Но в массовую школу его не пускали, поэтому он занимался только с рабочими из огнеупорного, пищевкусовой и теми, кого из обычной школы отчисляли».
Сколько их, еще живых людей, которые встречались с Олексой! Товариство им. О.Тихого собирает по крупицам сведения, которые дополнят портрет диссидента-правозащитника. И факт, рассказанный И.Кислицей о том, что Тихий прятал литературу в улье, — еще никому не известен. Это подтвердили все, кто занимается составлением его биографии, включая сына Олексы — Владимира Тихого.
Кстати, Владимир Алексеевич поделился сведениями о том, что в Стенках жила многочисленная родня Алексея Ивановича по линии матери Марии Кондратьевны (урожденной Босенко). Теперь найти их - задача местных краеведов.
Беседовал В.Березин
