Нынешнее 9 Мая будет первым Днем Победы, который пройдет без моих папы и мамы. Они прожили вместе почти 65 лет и почти вместе покинули этот мир. В последние месяцы жизни папа рассказывал много интересных историй, как бы старался, чтобы они остались нам, нашим детям и внукам. Одну из них хочу предложить вниманию наших читателей. Отмечу: несмотря на то, что судьба провела папу по самым страшным военным испытаниям (в октябре 1941‑го он 17‑летним мальчишкой был записан в артемовский истребительный батальон, по сути, смертников, в последующем 4 раза был ранен, в т. ч. подо Ржевом, где погибли 99 из 100 солдат), — вспоминал он всегда только хорошее и светлое. Как и в этом рассказе, правда, описывающем уже послевоенные события. В нем, на мой взгляд, здорово передана атмосфера тех лет.
Фронтовые друзья. Справа — Борис Березин.
«Не искушай…»
(рассказ-воспоминание под стук вагонных колес и аккомпанемент романса М. Глинки)
В одном гарнизоне под самой Москвой служили два старшины. Друзьями они не были, служили в разных частях, но при встрече здоровались за руку, т. к. вместе играли в волейбол, футбол, ходили на танцы. Одним из старшин был я. Дело было летом в послевоенном 1946 году, и я, наконец, после пятилетних испытаний, в том числе и на фронте, получил долгожданный отпуск домой.
Приехал на побывку (служил до 1948 года) в свой родной разбитый Артемовск, в котором завалы разрушенных домов уже были очищены, и люди ходили не только по улицам, но и через опустевшие, без заборов, дворы. Зрелище страшное. Вместо домов — пустыри, кое-где восстанавливали уцелевшее, а нового почти не строили.
Были встречи с земляками, соседями, соучениками. Из ребят нашего класса в живых почти никого не осталось.
Отпуск мой заканчивался, и как-то, проходя мимо нынешней школы № 11, я увидел проезжавший по дороге грузовик ЗИС‑5 с пассажирами в кузове. Один из них меня окликнул. Машина остановилась, он подбежал ко мне. Это был мой знакомый по гарнизону под Москвой, старшина Николай Матвиенко. Мы обнялись, обрадовались встрече. Оказывается, он родом из Красного села и у него также, как и у меня, заканчивался отпуск. Мы решили обратно ехать вместе.
И вот: перрон, вагон, — до свиданья, милый город!
Нормально переспали ночку и сели завтракать. Кроме нас в купе была моложавая женщина, а на верхней полке лежал какой-то мужчина в форме. В поезд он подсел где-то ночью, когда мы спали.
Начали кушать, выпили по чарочке красносельского самогона. Мужчина с верхней полки не успел присоединиться к нам, как в дверях вагона появилась парочка — слепой мужик в темных очках в летной форме без погон и с ним девочка лет 12-13. У него в руках был аккордеон, а у нее — шапка для сбора пожертвований. Они остановились у входа в первое купе и запели. Люди старшего поколения хорошо помнят, сколько тогда их было — слепых, безногих, контуженных. Не все смогли устроиться на посильную работу, наладить семейную жизнь. Многие опустились, начали пить. Все это — отголоски той беспощадной войны.
Запел дуэт, (и вполне грамотно) романс Михаила Глинки «Не искушай». Это было очень здорово, ведь все-таки — классика, которую я очень любил.
Так и пошли они по вагону, собирая деньги. Бросали, кто сколько мог. Зашевелился и наш сосед на верхней полке. Он бросил тридцатку (а может, и больше) и, со словами: «Сам был таким», опустился с полки и подсел к нам. За чаркой и закуской разговорились. Оказалось, что он — бывший летчик, капитан. Был сбит, ранен, контужен и потерял зрение. Лежал в различных госпиталях, залечил раны и контузию, а вот зрение так и не восстановил. Дали ему группу инвалидности, сопровождающую и отправили домой.
Как тогда часто бывало, свою сопровождающую он, в конце концов, взял себе в жены, и она подарила ему сыночка. Жили у его родных. Окончилась война, и у него было естественное желание — восстановить зрение. Услышав, что в Одессе есть замечательная глазная клиника, на свой страх и риск поехал туда. Посмотрели его и сказали, что восстановить зрение можно, но для этого нужны деньги, большие. Строил тогда Филатов в Одессе какой-то крупный божий храм. А где у незрячего такие деньги?
И вот решил он с одним таким же незрячим офицером поехать в Москву прямо в Главный штаб ВВС, что на Большой Пироговой улице № 2 (я там по долгу службы частенько бывал). Зашли в приемную заместителя командующего ВВС и сказали, что не уйдут, пока им не помогут с деньгами. Ждали несколько суток, но все-таки добились своего. Дали им сопровождающего с деньгами. Операция и реабилитация прошли успешно, и теперь он, зрячий, едет домой. Родителей, конечно, он помнит, а вот сыночка и жену впервые увидел только на фотографии, которую он нам показал.
И вот мы в ожидании остановки поезда на его станции. Помню, что это было недалеко под Москвой на станции Скуратово. Конечно, эта весточка разошлась по всему вагону, а благодаря нашим певцам, — и по всему составу. И вот, — долгожданная остановка поезда.
Из вагона вышел наш герой и на перрон высыпал почти весь состав пассажиров‑ротозеев. Весть о предстоящей встрече облетела всех быстро. Все сразу заметили большую группу встречающих — это были явно его родственники, друзья, соседи. Впереди совсем маленький пацаненок, который первый бросился навстречу отцу. Объятья, слезы радости…
И только позже мы, да и он заметили стоящую чуть-чуть в стороне молодую женщину. Наш герой медленно подошел к жене, обнял ее, посмотрел пару раз в лицо и, по-моему, стал ее обнюхивать, ведь у незрячих свои ощущения.
Все мы с трепетом наблюдали за этим чудом, но вот прозвучал сигнал отправления поезда (тогда оповещали сигналом-колоколом, висевшим на здании вокзала). И вдруг все, кто выскочил на перрон, начали аплодировать, плача и даже громко рыдая. Никто не стеснялся этих благодарных слез. Даже дежурная по вокзалу с каким-то остервенением била в колокол и ревела от такого счастья. А наши музыканты (слепой с девочкой) в тамбуре громко пели «Не искушай»…
Конечно, поезд задержался в отправлении, мы долго еще смотрели в окно и до самой Москвы только об этом случае и вели разговор.
Не ходил больше по поезду наш слепой офицер с девочкой — сидел в нашем купе и играл по заказам соседей.
Мой земляк Николай Матвиенко давно ушел из жизни. Почти ежегодно до этого он приезжал в отпуск к родным, мы с ним встречались и всегда вспоминали этот невероятный случай. Конечно, Коля рассказывал о нем своим родным и знакомым, которые, очевидно, до сих пор это помнят и вспоминают. А ведь прошло 65 лет.
Случай, естественно, трогательный, сентиментальный, но все-таки это нужно было видеть. До сих пор мороз по коже при воспоминании.
Сохранилось фото из вагона этого московского поезда, которое сделал Николай, где на перроне артемовского вокзала его брат и сестра из села Красное.
А романс Глинки «Не искушай» с тех пор для меня стал чем-то большим, чем романс.
Рассказ Бориса Березина записал его сын Владимир.
