Бегая в поисках новогодней темы, мы решили выяснить, какие же самые популярные Дед Мороз и Снегурочка прошли в нашем городе «сквозь года и эпохи». Увы, во Дворце культуры «Октябрь» нам с этим не помогли, т.к. исполнители этих персонажей часто менялись и особенным «почерком» не выделялись.
В расстроенных чувствах мы вышли из Дворца и остановились у новогодней елки, которую наряжал дружный коллектив пожарных и отдела культуры. Неожиданно взор упал на Дедушку Мороза и Снегурочку, нарисованных на щитах металлического ограждения елки в стиле примитивизма. Увидев, куда мы смотрим, руководящая процессом «одевания» зеленой красавицы начальник отдела культуры Ольга Хоменко вздохнула и произнесла: «А ведь я больше тридцати лет назад, когда впервые родители привели на городскую елку, видела эту же парочку...».
— Так вот они, те, кого мы искали! — обрадовались мы. Эта картинка, вместе с изображением на щитах ограждения колобка, зайчика, лисички, считай полвека радовала глаз нескольким поколениям малышей! Остальное, как говорится, было делом техники.
Мы вернулись во Дворец и спросили у дежурной — кто у них в штате работает дольше всех? «Есть один, — ответила дежурная, — спуститесь в подвал, там наш Виктор Иосифович Плоскинный мастерит».
И вот мы во «дворцовом подземелье». Пройдя мимо ряда дверей с надписью типа «Не влезай, убьет!», мы вошли в одну из них и увидели рядом с токарным станком рабочий столик, за которым уютно примостился улыбчивый пенсионер в вязаной шапочке.
— Это Вы главный старожил Дворца? Помните Деда и Снегурку, что на улице под елкой?
— Да, вот в следующем году ровно 40 лет, как здесь работаю... А этих, конечно, помню — лет тридцать назад сам это ограждение делал. Как нарисовали тогда художники, так дальше только подкрашивают — обновляют. Да, это самые старые в городе новогодние герои. А вы знаете, какой сегодня день?
— Вроде 26 декабря, ничего особенного...
— В этот день в 1976 году было торжественное открытие Дворца. Но я работал еще на его строительстве двумя годами раньше. Сам я родился, жил и учился в Макеевке, но встретил девушку из Константиновки (они здесь и вправду лучшие) и переехал сюда. Работал на «Автостекло» в ремонтном цехе слесарем-инструментальщиком. В 74-м, когда уже стояла «коробка» Дворца, меня вместе со сварщиком Валентином Стогнушенко (его уже нет в живых), перевели сюда. Мы помогали командированным из Киева специалистам монтировать оборудование сцены, устанавливать подъемы, лебедки. И вот, в декабре 76-го, мы выгребли мусор и готовились к открытию. Причем, открою тайну — неувязок была масса. Главный занавес сцены еще не работал, оборудование «сырое», не настроенное, из 60-ти декорационных подъемов работало только 4! Но нас партийное начальство гнало — давай, давай к Новому году. Мы, как могли, старались. Всё прошло хорошо, если бы не конфуз в самом начале...
В первых рядах сидело начальство из области, из Киева от профсоюзов, заводское руководство. На сцене расположился мощный заводской духовой оркестр. Еще со старого клуба. Занавес открылся, оркестр как ударил туш! И тут вдруг откуда-то из-под пола на сцену выпрыгивает обалдевшая кошка. Хвост задрала, и как рванет через сцену! Народ как взорвется от смеха — еле остановились. Чуть всё не сорвали. Тогдашний директор Дворца Григорий Кушнир бледный, с перепуганными глазами прибежал ко мне: «Витя, что делать будем? Якусевич (первый секретарь горкома компартии — ред.) мне голову оторвет!». Я говорю: «Григорий Романович, ну чего вы переживаете? Кошка на входинах — это ж всегда к счастью!» — «О, я так и скажу!», — убежал. Так у нас всё тогда и прошло весело и под аплодисменты. Но новый 1977-й год еще тут не отмечали.
Меня во Дворец первым в штатное расписание приняли (это тогда был 94-й цех «Автостекло») и выдали пропуск с табельным номером №9001. Штат тут был 120 человек.
В нашей электро-механической службе было 6 электриков и 9 слесарей. Дежурили в три смены. То отопление прорвет, то вода потечет. Лет 5-6, пока все не отрегулировалось, было трудно. А я, уже как механик, отвечал за всё.
— Может, что-то еще интересное вспомните? Может, подменять кого на сцене приходилось?..
— Нет, я чисто по технической части всегда был. А вот выступлений выдающихся артистов много повидал. Кобзон, Хазанов... Но больше всех поразил Владимир Высоцкий. Это было 15 мая 1977 года — он давал тогда целых шесть концертов в день (в первой части играл ансамбль «Алые маки»). Первый концерт в 9.00, последний — в 19.00. Я на всех побывал. На дневных зал был полупустой. А два вечерних — переполнен, стоять было негде. Хотя это и не был выходной день. Пел он по 8 песен, в начале обязательно предупреждал, чтобы не записывали на магнитофоны, а лучше покупали бы его пластинки. Он такой скромный, худощавый, среднего роста. Билет, помню, стоил всего 2 рубля 50 копеек.
— Да, у вас, наверное, праздники были, как говорят, как у лошади свадьба — грива в цветах, а задница в пене?
— Наш лозунг был: «Когда все отдыхают — мы работаем». Каждый раз волнения, нервы.
Никогда не забуду, как мы нервничали перед ноябрьскими праздниками 1982 года. Тогда на 5 ноября во Дворце было назначено проведение общегородской партийной конференции. Представляете — День революции, сцену с Лениным нарядили, кулисы белоснежные повесили, стол президиума красным бархатом застелили, трибуну поставили. Ждем начала в 17.00 часов. Но тут такое дело. Пожарным у нас работал пенсионер. Где-то около 14.00 этот пожарный неправильно повернул вентиль на автоматическом пожарном тушении. Вместо того, чтобы его закрыть — открыл. Воздух вышел, и аварийное пожаротушение сработало. И насос как леванет! Вся система как заработает! 150 кубометров воды в час как дало! Пока мы поняли, в чем дело, — сверху, с боков сцену залило. Трубы уже были ржавые к этому времени, вода с грязью и ржавчиной — кошмар... Еле остановили насос. Стали убирать — поменяли кулисы, все, что можно сделали, пол завода на уши поставили...
Началась конференция — тишина в зале, и только капли с потолка на стол, на головы — хряп, хряп! Мы тогда перетрухнули сильно. Да и потом не оставили меня в покое. В КГБ на допросы неделю таскали. Директор сказал, что ничего в этом не смыслит — всё на меня свалил. Заводили в кабинет (там же, где и сейчас — по Ленина), стол, стул прикручены, всё затемнено. Я объяснял, как мог. Думали, может диверсия. Тогда еще взял и Брежнев умер. Андропов пришел. Но всё обошлось.
— А как завод праздновал Новый Год?
— До самого последнего момента, пока «Автостекло» существовало, проводили «голубые огоньки» на втором этаже. Приходили семьями, цехами, сменами. Дедами Морозами были наш нынешний главный инженер Дворца (тогда художник) Владимир Иванов, еще пожарный Николай Волков.
— Не жалеете, что 40 лет жизни Дворцу отдали?
— Какое там жалеть, если и жена моя здесь до пенсии работала, и дети тут выросли. Их трое, дочери, сын устроены. Сын автослесарь, видно, мои руки по наследству передались.
Работа очень ответственная. Один противопожарный занавес — 14 тонн, привод, лебедку, все надо в рабочем состоянии содержать, профилактику делать. Кстати, я на сцене, за кулисами, часто появляюсь — когда надо включать поворотный круг, занавес. Это моя работа и до сих пор — без меня никак, доверяют. Тем более у нас развито цирковое искусство, которое требует точности и надежности.
— Я слышал, что новый директор В.Демиденко однажды заблудился в ваших подвалах...
— А что вы хотите — только комнат, которые закрываем на ключи, 200. Там вентиляционные камеры, оборудование, всё рабочее. А коллектив у нас очень хороший. Тут всегда хорошая, добрая атмосфера. Всего за время моей работы где-то полторы тысячи людей через ДК прошло. А вчера мне грамоту вручили за хорошую работу. Могу показать...
— Нет, спасибо, мы и так у Вас времени много забрали. Вот Снегурка забежала, сапог оставила отремонтировать. Спасибо Вам за то, что Вы есть, что помогли «снять занавес» с того, о чем многие горожане даже не догадываются. С Новым годом!
В.Березин.
