В редакцию пришло письмо: «Срочно спасите бомжика! В подвале заброшенного станционного помещения замерзает безногий инвалид. Лежит по пояс в воде, греется, поджигая шины (представляете, какой там смрад?). А рядом строится православный храм, в котором уже проводятся молебны. Да, он алкоголик, но разве это по-христиански — оставлять человека на смерть? И куда смотрят всевозможные социальные службы?..».
Взяв с собой двух линейных милиционеров, находим это помещение (бывший пристанционный ледник) и погружаемся в темноту. Спрашиваем: «Есть кто живой?», — «Есть! Это я тут — Коля Рукин!». В темноте без фонарика ничего не видно. Только фотовспышка выхватывает нечто шевелящееся на земле с костылем в обмотках. «Какой сегодня день?», — берет на себя инициативу хриплый голос. На наш ответ восклицает: «Так у меня сегодня день рождения! А я с утра еще ничего не ел...». Понятно, что это, скорее всего, уловки опустившегося человека. Но вдруг и вправду попали на «торжество»?
Начинаем расспрашивать — ему 59 лет, из них в общей сложности 15 провел в тюрьме, имеет братьев, сына (Александр, 1975 года рождения, живет в Волновахе), жена его давно бросила и выгнала из дому. Последняя регистрация в паспорте — Предтечинский сельсовет. Говорит, никто его не хочет подобрать. Даже из туберкулезного диспансера, где он долгое время был на обследовании (сам туберкулезом не страдает), выгнали за пьянку. Ногу отморозил, когда ночевал на трубах.
Здесь Николай живет с июня. Говорит, когда из «тубика» выгнали, съездил в Донецк на перекомиссию, вернулся, как водится, выпил на вокзале, заснул и у него стянули паспорт со всеми справками и банковской карточкой на пенсию. Все эти 4 месяца шкандыбал на костылях вокруг привокзального рынка, собирал и сдавал бутылки, питался исключительно хлебом и хамсой, пил воду из станционного туалета, иногда добрые люди угощали. На вопрос: «Пьешь?», отвечает: «Да иногда пивка немножко...». Конечно, этот холодный октябрь он переносит очень тяжело. Заворачивается в тряпки, но с двери и с потолка хлыщет вода, поэтому весь промокший. Вот и кашель — то ли гари надышался, то ли пневмония.
Но просвет впереди есть — он сдал документы в горотдел и 21 октября ему сделают новый паспорт. Но ведь до этого долгих две недели...
«Что будем делать?» — спрашиваем у созерцающих нашего собеседника милиционеров. «Передадим информацию начальству. Будем заниматься. Надо его как-то определить. Это здание относится к станции, поэтому начальник станции обязан решить, куда деть человека». На этом правоохранители бомжеубежище покинули. Правда, через минут 10 молодой сержант вернулся, сунул, как хорошему знакомому, печенье с чипсами: «Ешь, дядя Коля».
По прибытии в редакцию мы позвонили в наш Центр по учету бездомных с ночлежкой, но, увы, его директор О.Красикова сообщила, что сейчас у них ремонт и они никого не принимают. После безрезультатных звонков в другие соцслужбы, «на случай» набрали тубдиспансер. Его главврач Ю.Матейченко сразу вспомнил имя своего горе-клиента, а как только узнал о его состоянии, тут же согласился принять «бомжика Колю» на обследование. Появилась надежда хотя бы до получения паспорта приютить страждующего.
А то ведь может и случится то, чего он больше всего боится: “Замерзну, и отрежут полтуловища...».
В.Березин.
