Есть в городе человек, для которого дата — 15 февраля, день вывода советских войск из Афганистана, — имеет особое значение. Та война, подняв на дыбы его родную страну, перевернула и всю его жизнь. И воевавшему вместе с советскими войсками афганскому учителю, пришлось спешно оставить все и складывать новую жизнь по крупицам уже здесь, в независимой Украине, ставшей ему второй родиной.
Полное имя нашего героя — Гулам Дастагир Валихель. Многочисленные друзья и знакомые зовут его просто Дастагиром. Этот моложавый 56-летний, по-восточному сдержанный и мягкий человек — единственный живущий в нашем городе коренной афганец. Кто-то из его соплеменников жил когда-то в Краматорске, кто-то Горловке, но все они уехали несколько лет назад. А он остался. От друзей редакции нам о нем известно давно, и так же давно хотелось пообщаться с этим человеком. Но все сложилось как раз к нынешней февральской дате. Впрочем, общие у афганца с «Провинцией» не только друзья. Дастагир тоже когда-то хотел быть журналистом и чуть не стал им, поступив на первый курс журфака Кабульского университета. Особенности этой профессии ему известны и понятны, так что на контакт пошел легко, а отдавая дань юношеской мечте, заметил, что не случись война, — быть бы нам коллегами...
Узел судьбы
«Я живу в Союзе, а теперь и в Украине более тридцати лет, считая и годы учебы. Старшему сыну, рожденному в Константиновке, 32 года, уже и внук есть, — радуется Дастагир. — С журналистикой вот только не срослось, помешала бюрократическая «шутка». Когда меня после первого курса в Кабуле направили учиться в Союз, в Ростовский университет, то в документах по ошибке указали не журфак, а факультет филологии. Так и пошло, закончил кафедру языкознания, затем магистратуру. А в наш город меня привела сама судьба — влюбился в девочку Свету с химического факультета, а она оказалось родом из Константиновки. Через год-два мы поженились».
Они с Кабулом друг друга не забыли
Семья Дастагира принадлежит к афганским таджикам, и когда-то давным-давно перебралась в Афганистан из древнего Самарканда. На родине сейчас живут мама, три его брата и сестра. Родня многочисленная, как и положено на Востоке, у каждого по семь-восемь детей. А сам наш герой может похвастаться тремя наследниками — подрастают маленькие сын и дочка от второго брака. Отец Дастагира был муллой, а его наследники пошли по интеллигентской стезе, братья стали врачами, учителями.
Но все эти десятилетия они не теряли связь. В прошлом году впервые за десятки лет Дастагир ездил в Кабул — повидать приболевшую маму и родню. Родной город ему понравился, упадок ему не грозит. «На улице, где я раньше жил, такие дома шикарные настроили, как в Дубае. Раньше домик в столице можно было купить, считай, за копейки. А теперь сотка земли стоит 50 тысяч долларов. Дай, Бог, чтоб войны там не было, а так афганская экономика быстро развивается».
На войне, как на войне
В 82-м году он тоже ехал в Кабул, в самый разгар событий. Жену с ребенком из-за войны оставил дома. Ехал Дастагир не воевать, а преподавать русский язык в столичном университете, однако через год война его таки догнала: филолога призвали в армию и назначили в переводчики при советских военных советниках. «Этих людей я помню до сих пор, они теперь в Белоруссии, но мы из вида друг друга не теряем, пишем, созваниваемся», — говорит Дастагир.
На ветеранские рассказы о боевом пути наш собеседник скуп, о войне говорит сдержанно. Он служил «толмачем», его берегли и вообще не давали в руки оружия, но понюхал пороху он в полной мере. «А что расскажешь о боевых действиях, — рассуждает Дастагир. — Для меня это горы: то на севере, то на востоке и юге. И бои, как изматывающая работа. Ты делаешь все, что можешь, борешься со страхом и надеешься остаться в живых. Ежедневная, ежеминутная опасность, вот что давило, было самым трудным тогда. Я переводил и был связующим звеном между русскими военными, афганскими офицерами и мирным населением». Не один раз его знание страны, ее обычаев и людей спасало русским солдатам жизнь. Но самое тяжелое настигло Дастагира в родной для него долине Панджшер. Она как бы разрезает страну на две части, тянется от западных границ до самого Китая и зовется долиной пяти львов. «Это было одно из самых гиблых мест, — вспоминает афганец. — Очень много друзей погибло, мы еле выбрались оттуда». В одном из боевых эпизодов и случился взрыв громадного фугаса, унесшего жизни пятерых его ближайших сослуживцев. Он помнит куски тел и «крышку» человеческого черепа, как чашу, заполненную кровью... «Постепенно мы поумнели, стали ходить пешком прямо по фугасам, а не на танках ездить, чтоб не «накрыло», они ведь реагировали на вес техники», — объясняет бывший военный переводчик. С тошнотворными воспоминаниями он справился, ему уже давно ничего такого не снится. Говорит, «это нормально, мужчина должен преодолевать такие вещи».
Еще труднее для военнослужащего Валихеля было служить, рисковать жизнью, видеть разоренными родные места и понимать, что все беды, — плод чужой страшной, преступной ошибки. «Мое отношение к той войне каким было, таким и осталось — я категорически против того, что Советский Союз ввел к нам свои войска, — голос собеседника становится заметно жестче. — Но такая тогда была политическая ситуация, я служил в армии и не мог протестовать. С тех самых пор у меня аллергия на любую политику. Моя родина до сих пор расхлебывает последствия этой самой советской политики. До советского вторжения это была мирная, цветущая земля, 35 национальностей жили спокойно без конфликтов. Испортили страну, и это еще мягко сказано. Когда недавно был на родине, многие люди мне говорили, что при советских жизнь была намного лучше, чем при талибах. Но я убежден: если бы не было в 1979 году советских войск, то не было бы у нас ни талибов, ни многолетней розни, ни американских солдат сегодня. Это все следствие ошибок тех лет, борьбы больших стран за Афганистан».
Маленький, но гордый украинец
«Когда начали выводить советские воинские части, меня очень кстати пригласили в МГУ на стажировку, — вспоминает Дастагир. — Обстановка в Афганистане постоянно накалялась, там стало очень опасно. Моя жена с сыном жили в Украине и я рвался туда, туда я и вернулся, а в МГУ уже не поехал».
С тех пор для Дастагира началась чуть ли не другая реинкарнация — жизнь украинского предпринимателя в «веселые» 90-е. Впрочем, драматизировать детали не в характере Дастагира. Он признает, что после развала Союза было непросто. Но «потихесеньку», как он говорит, освоился, открыл фирму, стал частным предпринимателем и с тех пор работает сам на себя. «После шока войны в горах, константиновские проблемы уже были не трагедией, а всего лишь временными трудностями», — шутит Дастагир.
Кстати о языках, периодически наш собеседник вворачивает в разговор украинские слова и выражения. Хоть он и уверяет, что подзабыл филологию и вместо нее поднаторел в бухучете и особенностях налогообложения, но языковед в нем никуда не делся. Он давно выучил украинский язык — спокойно заполняет «звиты», без напряга смотрит телевизор и читает газеты. «А что тут сложного, — удивляется Дастагир. — С языками у меня отношения легкие». Так что мова стала дополнением к его родному персидскому, арабскому, английскому (о котором он говорит, что подзабыл) и русскому языкам.
Кабул — родина, а дом — Константиновка
Через пару месяцев Дастагир вновь собирается побывать на родине, решив, что поездка туда должна быть ежегодной. Говорит, что мог бы остаться там без проблем — в Кабульском университете до сих пор работает кафедра русского языка, и зарплата там не чета нашим — 1,5 тыс. долларов. Родня всегда поможет, тем более что сейчас она прочно вписана во властные структуры: племянник руководит всей афганской погранслужбой. А кузен, живущий в Британии, вообще зазывает его в современную столицу эмигрантов, Лондон. А он упрямо отказывается. «Да что я в Лондоне забыл?- удивляется Дастагир. — Я не могу рушить то, что здесь создал, и дороже моих детей для меня ничего нет. Мои дети здесь, и мой дом теперь — Константиновка. Тут тоже можно все наладить и жить нормально, если честно работать и жить по уму».
В.Гейзер.
