— Жалко їх, хай всі працюють! — cказала тётушка, аккуратно отмечая в бюллетене всех до одного кандидата.
— А де тут отой, наш? – шамкает бабуля, путаясь в длинном бюллетене.
Я пихаю ей в кабинку растерянного парня, чтобы он показал бабушке, за кого она хочет проголосовать. Но они там вдвоем неприлично надолго задерживаются. Я уже оглядываюсь на наблюдателей, шкребу по занавеске и робко зову молодого человека. Но он, похоже, читает бабке политинформацию про каждого из 39 кандидатов.
«Гвозди бы делать из этих людей» – банально крутится в башке, когда я наблюдаю за дедом на двух костылях. Полтора часа он идет из ближайшего дома на избирательный участок. Наконец, обессиленного, под руки наблюдатели его вносят к столу с бюллетенями и водружают на стул. Я гадаю, чем он будет голосовать в кабинке, если обе руки его заняты костылями, а на ногах он вообще не стоит. Голова комиссии принимает мудрое решение – все отворачиваются, а дед голосует тут же за столом. Его уносят в машину наблюдателя.
Моя работа проста, я безжалостно разлучаю родных и близких. Коршуном кидаюсь на пожилые парочки, что норовят уединиться в кабинке и там, в синем полумраке отволеизъявляться в извращенной форме.
Про форму мы узнали при подсчете голосов. Чем стремительнее росла кучка одного кандидата, тем кислее становились лица и членов комиссии и наблюдателей. Чуда не случилось. Донецкие избиратели не удивили свежим взглядом на свое будущее. И не мудрено. Уже полвека это одни и те же избиратели, что ходят на выборы как на праздник – достают из сундуков шелковые шейные платки и натирают до блеска древние штиблеты. А еще обижаются, что нет больше буфета на избирательном участке, отметить свое полувековое постоянство политических вкусов.
Эти избиратели уже не салютуют по-пионерски, а крестят урны и избегают «чертовой» кабинки №6, но голосуют все за тех же «наших».
Ей богу, вся комиссия облегченно вздыхала и украдкой утирала умильную слезинку при виде юного лица на участке. И до обморока пугала этих редчайших забредашек бурными аплодисментами. Не шучу! Тем, кто впервые в жизни рискнул заглянуть на выборы, голова комиссии лично дарила сникерс, а весь зал аплодировал стоя.
Надеюсь, им понравилось это и они придут еще.
P.S. Я очень люблю стариков! Люблю и всегда жалею! Потому обращаюсь к детям и внукам: позаботьтесь о том, чтобы к вашему старику или старушке пришли с урной на дом. Не надейтесь, что он или она не дойдет до участка. Дойдет. Доползет.
Елена Костенко, психолог, Краматорск.
