Представьте на мгновение, что вы житель Константиновки в 1910-м году. Последний день старого года. Вы садитесь в кресло, достаете, открываете 4 страницу и читаете одну из самых популярных (после «Газета Шарль Леруа») тогда газет.
Итак, газъта «УТРО», четвергъ 30-го декабря 1910 года (издавалась, как и «Провинция», в Харькове), – простой репортаж с простого приема детей у губернатора.
"Божья ёлочка"
Крохотную девчурку поставили у стены на столъ. И оттуда, черезъ целое море — невиданное еще ею, море головъ, ей сверкала и радостно улыбалась сотнями огоньковь большая, нарядная елка.
Цветные огни блещутъ на елке, блещутъ миріадами ясныхь искорокъ въ недоумевающих, восторженныхъ глазкахъ: — Мама... а чей ето папа ёлочку сделалъ?.. — Это— не папа, детка... — А мама чья сделала?.. — И не мама... Никто елочки не делалъ. Сама выросла... — Это— Боженькина ёлочка?!..
Божья ёлочка. Объясните иначе происхожденіе елочки, горевшей вчера въ зале губернскаго земства, этому ребенку или десяткамъ другихъ, длинной, разноцветной вереницей окружившихъ разукрашенное дерево!? Сумеете ли объяснитъ? И нужно ли объяснять? Нужно ли говоритъ, что елочку ету устроили имъ не папа ихъ и не мама, а люди чужіе, хотя бы и близко принявшіе къ сердцу ихъ детскіе интересы, желанья, угадавшіе и создавшіе небольшое детское счастье?
— «Любовь—это вера, — сказалъ однажды Левъ Толстей, - А любовь къ детямъ—вера въ Бога и сближеніе съ Нимъ». Любовь—великое начало — отозвалась въ сердцахъ взрослыхъ людей и подсказали имъ хорошую мысль о елкъ для безпріютныхъ сиротъ, для которыхъ, обычно, такъ далеки радости детства и которыя лишъ на несколько мгновений своей жизни, — когда нетъ еще у нихъ сознанія и мысли, —знаютъ сладостъ и теплоту материнской ласки.
Неподдельный восторгъ, минуты опьяняющей детской радости сплели вчера сотни маленькихъ рукъ въ длинную цепь хоровода, тесно прижали одно детокое тельце къ другимъ и закружили ихъ шумной пляске подъ звуки оркестра.
Большія и маленькія дети —«приютскія» и ихъ товарищи, привезенные Обществомъ призренія сиротъ. Неть здесь нарядовъ. Неть чинной застенчивости, манерной смелости в вымученной сдержанности.
Дети. Просто дети, которые въ порыве захватующихъ ихъ впечатленій просто и нежно обнимутъ другъ друга и будутъ весело, неугамонно перебегать изъ одного въ другой конецъ большой, ярко освещенной залы, забывъ, что подъ ногами у нихъ — непривычный паркетъ и что не за горами уже конецъ ихъ недолгому веселью.
Дети — они просто, по-своему, безъ тени искуственности переживали свою радость и заставляли переживать ее взрослыхъ людей, на много видавшіе глаза которыхъ невольно набегала влага ласковаго умиленія.
Посмотрите на это море русыхъ и черныхъ, гладенькихъ и вихрастыхъ головокъ. И скажите — подъ взрывы детскаго смеха не возникала-ли у васъ мысль о томъ, что эти головки лишены своего пріюта, не знаютъ семьи и никогда ея не узнаютъ?
Оглянитесь крутомъ... — разве не вспомнится вамъ тогда, что веселый хороводъ этотъ — отъ маленькихъ, неукліюжихъ фигурокъ до выравнивающихся уже девушекъ и юношей — весь состоитъ изъ техъ, кого не назвать намъ, иначе, какъ безвинными жертвами большой соціальной неправды?
Порвавшимися, оторванными и затерявшимися въ массе людской, звеньями той великой, міровой цепи, одинъ конецъ которой золотился на барскомъ жилете, а другой — разъедаетъ плечи порабощенного трудомъ бедняка...
Придите сюда, къ весело бегущему обманными огнями, дереву, возлюбите эту цепъ будущихъ людей, окружающихъ улыбающуюся «Божью ёлочку» — и далеко зароется въ глубину сердца вашего тотъ червь сомненія и выношеннаго самою жизнью эгоизма, который въ друтую минуту подсказалъ бы вамъ мысль о томъ, что въ деле расходованія народныхъ денегъ, хотя бы на деньги эти вскармливались безпріютныя сироты, голосъ сердца долженъ уступить предъ голосомъ сухого разсчета и холоднаго разсудка. Слейтесь хоть на минуту, хоть мысленно, съ этой толпой, шумомъ и гомономъ наполнившей залъ большого, съ не для нихъ предназначенной роскошью убраннаго дома.
Слейтесъ съ детьми въ ихъ мимолетной, недолгой радости — уделите имъ крохи любви, большими и ласковыми долями которой пусть питаются ваши собственныя дети.
Но не говорите о деньгахъ.
Не спорьте о томъ, въ чьи руки спихнутъ дело устроенія покинутых жизней, ихъ будущаго счастья и радости.
Спорьте о чести принять на себя это дъло!
Борисъ Анинъ
