За последние пять лет Надежда Красевич, кажется, узнала о финальной части человеческой жизни все, что только могла. Именно столько она имеет дело с одинокими стариками, став соцработником в свои 43 года.
В терцентр она пришла тоже не с курорта — от печи хлебозавода. Так что физический труд и постоянная беготня для нее не в диковинку. Новой была как раз наука понимания людей и взаимодействия с ними. Она ее осваивает до сих пор, уже с первого взгляда может определить, что на душе у каждой ее бабушки и о чем она думает.
Под опекой Надежды — 12 одиноких стариков, живущих на Червоном, интернате и в районе Центрального рынка. Ежедневно она помогает закупить продукты, отвести к врачу, раздобыть справку, прополоть огород и убрать в доме 5-6 подопечным. Все это за скромную зарплату в 1200 грн.
Самым трудным в работе Надя считает стояние в очередях за справками в разнообразных присутственных местах.
— Именно там я пришла к выводу, что у нас в обществе на самом деле очень плохое отношение к старикам. На словах вроде сюсюкают, но все проявляется, когда попросишь о ничтожной уступке — пропустить вперед соцработника. Чаще обругают, а бывает, что и за капюшон из очереди вытащат. Как в прошлом году, когда оформляла дедушке документы на «витину тысячу».
Впрочем, Надежда предпочитает больше думать о хорошем. Например, о том, как трогательно одинокие люди привязываются к людям ее профессии, — настолько, что отказываются принять помощь от других, терпеливо дожидаясь «своего» соцработника из отпуска или с больничного... Одна из ее стареньких подопечных, чувствуя ее покровительство, вообще зовет Надю своей старшей сестрой.
— Здесь я впервые начала задумываться о старости, — признается Надежда. — Одно поняла, она всегда означает одиночество, даже когда есть родные. Люди могут полностью махнуть на себя рукой, опуститься. Вот и приходится их как-то «встряхивать», подбадривать, давать поддержку...
Поздним зимним вечером ей могут позвонить подопечные с просьбой сделать что-то с погасшим котлом. Летом во внеурочное время она занята заготовками для своих бабушек.
Свою накопившуюся усталость труженица-Надя привыкла лечить работой на земле. Выйдет в свой огород, и копается там до темноты, пока вся прилепившаяся энергия угасания не покинет душу.
Говорят, ее пятилетний стаж является критическим для этой работы, больше редко кто выдерживает. Вероятно, Красевич побьет этот «рекорд».
— Нельзя относиться к этому труду механически, — говорит Надежда. — Многие приходят и сразу же уходят, потому что думают, что здесь достаточно «отбыть», как машина, с восьми до пяти. Но без терпения, сопереживания и любви ничего не получится.
В.Гейзер.
