В этом году, когда в четвертую годовщину смерти нашей землячки Нонны Мордюковой многие телеканалы рассказывали о ней и показывали фильмы с её участием, мы задались целью найти кого-то из ее родственников и задать главный для нас вопрос: «Как родители Нонны оказались в Константиновке, почему именно в нашем городе она родилась?». И вот, на днях, московские журналисты помогли нам достать домашний телефон Натальи Викторовны Катаевой (Мордюковой), сестры великой актрисы, которая жила с ней все последние годы, а теперь создала небольшой музей в квартире Нонны.
Мордюкова с сестрами и братьями. Вторая слева — Наталья Катаева. 2005 г.
Нам повезло - Наталья Викторовна сразу ответила на звонок и согласилась на разговор:
— Знала ли сама Нонна Викторовна и говорила ли о том, что родилась в нашем городе?
— Вы знаете, в паспорте было написано — ст. Константиновка Артемовский округ, УССР. Все почему-то решили и все постоянно говорили, что это станица. Тем более, что все остальное время детства и юности мы с ней провели на Кубани. Мы знали, что Нонна родилась не на Кубани, а в Донбассе, но где такая станица, - не могли найти. Нонна мне говорила: «Кто его знает, где моя родина — где эта станица...» Никто и не думал, что, оказывается, это станция, которая в будущем станет большим городом.
Своим редким именем сестра обязана маме. К ним в село приехала партийный работник, которую звали Нонной, она так поразила собой и своим именем маму, что та пообещала: если у нее родится дочь, то назовет только Нонной! И когда у мамы родилась дочка, она пошла в сельсовет, чтобы зарегистрировать ее. Но ей сказали, что такого имени нет, но есть другое — Ноябрина, тем более, на улице ноябрь. А сама зови ее, как хочешь, - пояснили в сельсовете. Так и назвали. Но Ноябрина все равно превратилась в Нонну.
— А как родители Нонны у нас оказались?
— Трудно сказать. Мы никогда маму об этом не расспрашивали, да и она рано ушла из жизни, ей не было и 50. Нонну родила в 1925-м, когда ей было 22 года. Знаю, что мама и ее две сестры остались сиротами, после гибели родителей, которые происходили из рода поляков Зайковских. Их убили белогвардейцы. Сирот подобрал в свою семью священник. Мама пела в церковном хоре, на 5 голосов могла любую песню разложить. Может быть поэтому любовь к пению была передана и нам. Правда, после гражданской войны мама стала активной комсомолкой (была сильнейшим оратором), видимо, моталась по стране, вот и занесло в Константиновку, потом в Глафировку, где сейчас музей Нонны, и Ейск, на Кубани, где ей открыли памятник.
Несмотря на безумную популярность моей сестры, в ее биографии очень много «белых пятен», а официальные данные часто расходятся с тем, что Нонна рассказывала о себе сама. Такой она и в жизни была — немного странной, нелогичной, непредсказуемой, иногда слишком простой, иногда слишком сложной, но ужасно талантливой! А еще до слез душевной...
Вот в этом году писатель Виталий Дымов издал и подарил мне книгу «Мордюкова, которой безоглядно веришь», в которой просто все перевернуто с ног на голову. Она, дескать, родилась в Константиновке, но звали ее вначале Александрой и наш отец для нее был отчим (я впервые такое слышу), а первый муж у мамы погиб. Но за всю свою жизнь даже намека не было на то, что мой папа Виктор Константинович Мордюков - не ее родной отец.
— Странно. Ведь в записи в ЗАГСЕ в 1925-м году в Константиновке отцом записан именно Виктор Мордюков. Надо будет связаться с этим писателем, выяснить, откуда у него такие данные...
— Кстати, до Мордюковой мама носила фамилию Литвинова и объясняла нам, что специально перешла с польской Зайковской на эту простую, взятую у своего партийного руководителя, т. к. поляки тогда были в опале. Нонна была первым ребенком в семье, я на десять лет ее младше, остальные родились потом - еще одна сестра и 2 брата.
Я ничего про папу не знаю — был он в Константиновке или нет. Вы знаете, мы жили и в голову не приходило копаться в истории. Бабушку, дедушку помню, папочку, тетушек — маминых сестер. Жили под подъездом в Шарочанке (Ейск — ред.), тетя Лена была мне второй матерью. Она сохранила фамилию Зайковская. Не была членом партии, малограмотная. Знаю, что у папиных родителей была мясная лавка в Щербиновке под Ейском. Их за это раскулачили и сослали... Жаль, все довоенные фотографии пропали в оккупацию. Но в глафировском музее они нашли какую-то утварь — утюг паровой, которым гладила Нонна, ее фотографии с подругами. Вот бы и вам что-то такое. Я поищу, а вы потом мне позвоните. Мы 25 ноября, на ее рождение, будем, как всегда, собираться, и я поспрашиваю.
В заключение Наталья Викторовна поделилась, что до сих пор ощущает близость сестры, общается с ней, бережно хранит все, что с ней связано.
Она рассказала нам поразительную историю о том, как перед смертью к Нонне приехали скульпторы из Ейска, чтобы утвердить эскиз памятника. Артистка тогда сказала: «А что, Наташка, пусть ейчане проходят мимо меня, с гордо поднятой головой». Это, практически, были ее последние слова. 6 июля она покинула этот мир, а на 40-й дней состоялось открытие памятника в Ейске.
Возможно, мы доживем когда-нибудь до того, что и в нашем городе будет установлен памятник великой актрисе.
Беседовал В.Березин.
