То, что нашу газету в электронном варианте читают в России, Германии, Израиле, еще в десятке-другом стран, - нас не удивляет. Редкий иностранец, попадающий в наш город, не заходит в редакцию “Провинции”. Наконец, многие константиновцы оказались разбросаны по свету. Но чтобы на нас вышел натуральный бразилейро, из страны, где «много диких обезьян» и хороших футболистов... Вроде с Бразилией наша редакция никак не пересекалась.
Нашим корреспондентом в Бразилии оказался 37-летний Анжело Фалейро. Он прочел книгу «Секретные дневники Холокоста» американки Нонны Баннистер (в девичестве Лисовской), которая со своей матерью в ранней юности, в 1942 году, выехала в нацистскую Германию на работу.
Книга, которая имела успех не только в США, но вышла также в немецком и португальском переводах. Книга так заинтересовала и поразила Анжело, что он начал искать дополнительную информацию, ответы на непонятные для него вопросы. Его заинтересовала послевоенная судьба мамы Нонны — Анны Чернышковой (фамилия по второму мужу), которая выжила в неволе и после войны вернулась в Константиновку. Почему матери и дочери, которых война разлучила друг с другом, не удалось установить контакт после ее завершения?
Попробуем ответить бразильскому читателю, заинтересовавшемуся трагической судьбой одной из тысяч и тысяч константиновских семей, пострадавших во время второй мировой.
Все дело в том, что война не закончилась в 1945. Точнее, сразу после второй мировой началась новая, теперь уже «холодная война» между США и СССР, расколовшая мир и семью Нонны на две части.
Семья Лисовских пострадала от революции 1917 года и последующих событий в СССР. Они потеряли свой бизнес, недвижимость, деньги, социальный статус. Но сохранили жизни, никуда не делся высокий уровень их культуры и образования. Советскими людьми (строителями социализма) Лисовские не стали, но в новой советской жизни устроились — зарабатывали на жизнь, занимаясь художественной фотографией в частном фотоателье, музыкой. Именно знание фотодела помогло 15-летней девочке спасти семейный фотоархив (300 фотографий), пряча в немецких рабочих лагерях катушки с пленками.
Война снова, во второй раз, разрушила сложившийся уклад жизни этой типичной семьи «из бывших». Затерялись следы брата Анатолия, которого, спасая от призыва в Красную Армию, отправили к родственникам. В октябре 1941 года город Константиновка был оккупирован немецким Вермахтом. Спасаясь от голода и нищеты, мать и дочь Лисовские решают поехать на работу в Германию. Решение было добровольным. Сыграли свою роль и немецкая пропаганда, и желание лучшей жизни в культурной стране. Конечно, Лисовские не предполагали, какие ужасы и испытания их ждут. Уже в вагоне они поняли, что для немцев нет разницы - поехал ты в Германию на работу добровольно, или тебя отправили туда насильно. Они не знали, что нацистский рейх мало чем похож на старую добрую Германию Гете, Шиллера и Баха. Уезжая из советского «рая», попали в «рай» нацистский.
Анна и ее дочь Нонна потеряли друг друга в Германии. Мать прошла через пытки в застенках гестапо, ей, хорошей пианистке, там сломали обе руки. Дочь едва не умерла, после войны попала в немецкий госпиталь. Там ее прятали от разыскивавшего ее советского офицера, это вполне мог быть сотрудник «Смерша». Они силой возвращали в Советский Союз его бывших граждан. Нонна Лисовская предпочла уехать в США. Там ее ждал счастливый брак, достаток, даже богатство, по меркам СССР, трое успешных в жизни детей... И ночные кошмары в виде нацистских лагерей уничтожения и печей крематория. Нонна просто боялась вспоминать прошлое. Лишь перед смертью ее муж и дети узнали подробности пережитого молодой девушкой в нацистских лагерях. Рассказав свою историю, она, заболев, вскоре слегла. А умирая, бредила, снова оказавшись в лагерях, не узнавала окружающих, медоборудование принимала за печи крематория. К мужу обращалась, как к исчезнувшему брату, просилась домой в Константиновку...
Семья Баннистеров, в которую вошла Нонна, - типично белая протестантская американская семья. Хороший дом, бизнес, уважение в своем родном городке. Вера в Бога. По воскресеньям - обязательное посещение церкви. Кто-то занимается на местном уровне политикой, заседает в городском совете. Служба в армии, дядя, боевой летчик, на «Орионе» отслеживал советские подлодки в Атлантике. Спортивный образ жизни. Полный отказ от алкоголя и табака. Хорошее образование для детей. Хороший автомобиль. В общем, пока средний класс там благоденствует, Америка непобедима. К Советскому Союзу и коммунизму отношение что у Нонны, что у ее родных было, мягко говоря, не очень благожелательное.
А ее мама Анна не погибла, как думала ее дочь, а выжила, вернулась в Константиновку. Была хорошим преподавателем музыки. Но отношение к ней было, как к предательнице. Пережитое ею в годы войны никого не интересовало. В героический образ советского народа, проявлявшего массовый героизм в боях с фашизмом и трудовой энтузиазм в тылу, такие люди, как Анна, никак не вписывались. Им было приказано молчать. Они и молчали. В Константиновке был такой случай, когда муж-остарбайтер (работавший в Германии в годы войны), так и не сказал своей жене об этом испытании времен своей юности за 49 лет совместной семейной жизни. Так она и умерла в комфортном неведении...
Холодная война с антиамериканской пропагандой в нашей стране и антисоветской и антикоммунистической в Америке — вот причина, почему люди не могли, и даже не делали попыток установить между собой человеческие родственные контакты. Нонна Баннистер считала, что мать ее погибла, а на родине уже никого не осталось и все изменилось по сравнению с ее детством. Она даже представить не могла, что бабушка прожила до 1961 года, что у ее матери может быть новая семья. Возможно, поэтому она не поверила и не ответила на сообщение послевоенных константиновских родственников Чернышковых о смерти матери в 1975 году. Лишь после окончания «холодной войны» родственные связи постепенно начали восстанавливаться.
Приехавший впервые в Константиновку в 2009 году молодой Зак Баннистер не знал ни слова по-русски. Он поразил всех своей татуировкой - знак «Ост» на груди. В нацистской Германии такой знак на одежде обязаны были носить все иностранные рабочие на своей одежде. В 2010 он уже понимал русский. Сейчас он учится в Петербургском университете.
И.Бредихин
