Вера Дмитриевна Павловская — милейшая старушка. 15 ноября ей исполнилось 97. Сохранила и здравый рассудок, и ясную память. 15 ноября было около 30 звонков с поздравлениями. Почетного гражданина нашего города, бывшего директора КЗВА не забыли ни бывшие сотрудники, ни однопартийцы. Павловская проработала 10 лет (1952-1962) секретарем горкома КПСС.
Присоединилась к поздравлениям и газета «Провинция». Воспользовавшись случаем, мы беседуем с заслуженным ветераном о ее долгой и непростой жизни.
С особой теплотой вспоминает Вера Дмитриевна первые 10-12 лет на пенсии. Уйдя на «заслуженный отдых» в середине 1970-х, она активно участвовала в общественной жизни города и страны. В частности, была председателем городского комитета Фонда Мира. Именно с подачи Веры Дмитриевны константиновское отделение фонда выступило с инициативой, чтобы рабочие и служащие отрабатывали вначале два часа, а потом и целый рабочий день, а заработанные деньги шли в Фонд Мира. Эта инициатива распространилась потом по всему Советскому Союзу.
А мы не знали, кого благодарить... Я работал тогда на «Автостекло». Эти дни рабочие называли «черные субботы». В начале 1980-х они становились все более частыми. Киповцы и электрики, рабочие вспомогательных производств трудились максимум до обеда, приберегая к этому траурному дню особо мерзкую работенку, типа наведения порядка на складе. Именно в один из таких мрачных дней один из инженеров вылил в Кривой Торец найденную на складе цеха №17 «ненужную» шампанку с ртутью.
«Святая простота». Немцы-католики жгли на костре протестанта-чеха Яна Гуса. Он уже был привязан к столбу, уже и факелок приготовили, когда с вязанкой хвороста — что б костерок разгорался, приковыляла старушка. Бедная чешка, может, на холодную ночь себя обрекала, но чего не сделаешь ради веры единственно верной. «Святая простота», — только и смог умилиться с высоты костра чешский диссидент Гус.
Умилился и я. Разваливающуюся экономику Советского Союза (тотальные воровство и нежелание работать, нулевые темпы роста, технологическую зависимость от Запада и т.д., и т.п.), мог «спасти» лишь «северокорейский вариант». Слава Богу, Горбачев выбрал «перестройку» и демонтаж однопартийной системы. Рухнул, правда, и СССР, но это лучше, чем «новый 37-й»...
15 ноября 1916 года в Москве в студенческой семье родилась девочка — будущий Почетный гражданин нашего города Вера Дмитриевна Павловская. Родители, природные малороссияне, в первопрестольную приехали учиться, но девочку по месту рождения записали в документах русской. А судьба накрепко связала маленькую москвичку Веру с Донбассом. Детство, семилетка, техникум, семья и рождение первого сына связаны с Артемовском. Первая работа — Часов-Яр. Лишь политехнический институт был на Урале в Свердловске, а потом почти 70 лет прошли в ставшей родной Константиновке.
«В моей жизни было три голодовки», — говорит Вера Дмитриевна. Помнит голод 1921-1923 годов в Артемовске. Однажды маленькую пятилетнюю девочку чуть не украли. Родители уходили на работу, а ее запирали одну в квартире на целый день. Как-то маленькая Вера услышала скрип вскрываемого ворами замка. Малютка, хоть и испугалась, но так спряталась, что ее попросту не нашли. Это ее и спасло. А из квартиры вынесли все, даже таз с замоченным бельем. Так и просидела в своем убежище Вера до прихода родителей.
«Остались ли воспоминания о репрессиях 1937 года?» — спрашиваю я. Вера Дмитриевна отвечает (после долгого молчания): «Нет, не остались. Это были голодные годы».
Но самые мучительные воспоминания о постоянном голоде остались от военных студенческих лет. Студенту давали по карточке 400 грамм хлеба плохого качества да тарелку супа из одной капусты в столовой, и все. «Мы мечтали, когда закончится война, купить буханку хлеба и съесть ее». В Свердловске, где Вера Дмитриевна закончила политех, появились «зажиточные эвакуированные», как она говорит, из Москвы и Ленинграда. Их дети пошли учиться в институт. Как председатель студкома, В.Д. ставила в студенческих билетах «зажиточных» штамп УДП — усиленное дополнительное питание: 200 грамм масла (на самом деле маргарина) и 300 грамм сахара, но сама доппайком не пользовалась.
(У Оруэлла в повести «Скотоферма», где животные, прогнав людей, строят социализм, они все равны, но правящие скотофермой хрюшки чуть-чуть ровнее других, поэтому кормятся отдельно, и питаются получше).
А еще мы вспоминали очереди за хлебом плохого качества при Хрущеве... А в 1963 году Советский Союз стал покупать зерно в США, и покупал его аж до своего распада...
С 1962 года Павловская была назначена директором на завод высоковольтной аппаратуры, тогда он назывался электроремонтный завод. Директор Домбровский ушел на повышение в Совнархоз, в подчинении которого завод и находился. Раньше это был механический цех завода Фрунзе. «Я, когда прищла на завод, там, кроме этого цеха, в котором только ремонтировали моторы и изготовляли разъединители, ничего не было. Мы начали осваивать новую продукцию: выключатели, низковольтную аппаратуру. Вдруг в 1962 или 1963 звонит Домбровский: «Вас хотят снова передать в подчинение завода Фрунзе». Я стала бить во все колокола, обращаться во все инстанции, чтобы нас не возвращали обратно, а перевели в подчинение в украинское Министерство электротехнической промышленности. Потом нас забрали в московское подчинение».
Фактически, при директорстве В.Д. и был создан Константиновский завод высоковольтной аппаратуры. Было восемь цехов, восемь отделов. Экспортировали продукцию в более чем 30 стран мира. Особым спросом пользовалась низковольтная аппаратура. Огромным достижением завода стал выпуск масляных выключателей ВМК-25, -35, -110. При электрификации железных дорог Советского Союза использовались только выключатели, сделанные в Константиновке. Четыре новых корпуса, литейный цех, детский сад, турбаза, столовая, бытовки. Когда В.Д. пришла, на заводе было 400 человек, а стало 1200. Она построила пешеходный мост через улицу Ленина и железнодорожные пути. «Долго не давали разрешения на строительство. «Сколько можно строить мостов? Константиновка — город мостов. Это уже четвертый!» Но добилась разрешения, дали деньги, фонды под них, построили. Самым сложным было получить разрешение на соединение двух половин моста. Для этого надо было на 20 минут остановить движение поездов. Пришлось несколько раз ездить в Москву, пока, наконец, министр путей сообщения не дал на это разрешение».
Главк министерства назывался «Главтрансформатор». 40 заводов в главке, но лишь один директор — женщина. Эта ситуация, когда Вере Дмитриевне надо было управляться с мужским коллективом, повторялась неоднократно. «Я очень тихий и скромный человек. Но судьба как-то так распоряжалась, что я всегда была на руководящей работе. Начиная со школы, где я была редактором школьной газеты, в институт поступила — была председателем факультетского профкома Свердловского политехнического института, где я училась в 1940-1945 годах», — говорит Вера Дмитриевна. Учиться было очень тяжело. Жили в тех же корпусах, что и учились. В комнате — по 40 человек, стояли сваренные металлические двухэтажные кровати. В комнате жили студенты одного факультета. Я училась на энерго-механическом. На других факультетах девочек было большинство, например, на экономическом. А у нас одни мальчики учились, девушек было всего две на огромную комнату...».
Та же ситуация свердловского общежития повторялась и позже. Приезжает В.Д. в командировку, — а место в гостинице в комнате с мужиками: «Мы не думали, что директор будет женщина». Приходилось искать выход.
Вообще, ситуация «женщина на руководящей работе» порождала массу курьезных ситуаций. Стала Вера Дмитриевна, как секретарь горкома, курировать промышленность. Ночью звонок с завода Фрунзе: «Подали внеплановый состав с коксом. Что с ним делать? Ведь придется платить железной дороге за перепростой вагонов». «Почему звоните мне, а не директору завода?» — «Так он же спит!» Оказывается, будить секретаря горкома-женщину не так страшно, как директора завода. Впрочем, всю жизнь работая в мужских коллективах, научилась Вера Дмитриевна подчинять своей воле мужчин. Прийдя на завод, она заставила всех руководителей учиться, получать высшее образование, не довольствоваться дипломом техникума. Руководила подчиненными, не прибегая к мату. КЗоТ давал достаточно оснований выполнять распоряжения директора беспрекословно. Но так было лишь в начале ее директорства. Потом успехи КЗВА придали директору необходимый авторитет.
В Константиновку в 1945 году приехала В.Д. кандидатом в члены ВКП(б). Уже на заводе им. Фрунзе стала коммунистом. Вскоре была избрана членом заводского бюро ВКП(б)У, а в 1952 году — третьим секретарем ГК ВКП(б)У. Вот как она вспоминает: «Проработала в горкоме 10 лет (1952-1962). Но, когда начала работать, почувствовала, что это не мое. Я инженер. А мне дали вначале обязанности в горкоме заниматься медициной, образованием, пропагандой. Через год была конференция, там переизбрали руководство. Первым стал Головченко, вторым Завгородний, я была третьим. Там я и сказала о своем желании заниматься инженерной работой. Там мы с Завгородним поменялись обязанностями. Он был вторым, но делал работу третьего, а я взяла себе его обязанности — курировала промышленность, строительство, сельское хозяйство. В моем отделе было всего три человека. Сразу было очень трудно. Ведь нужно знать город, предприятия. Шло восстановление заводов, очень большое строительство с 1952 и по 1975 годы. В 1962-м вышло постановление — больше двух сроков на выборные партийные должности не избирать...». «Раньше на весь горком была одна автомашина. Не было ни у кого из секретарей ни машин, ни домов, ни шикарных квартир, ни дач. Если в Донецк надо ехать — первый секретарь дает машину. А по городу на трамвайчике. А сейчас? В 1952-1962 годах, — говорит В.Д.,- собирались все вместе за столом раза два, пьянок в горкоме не устраивали. Постоят партбоссы на трибуне во время демонстрации трудящихся, — да и разъедутся по домам...»
Вера Дмитриевна прожила жизнь честную, идеалам своей молодости осталась верна, о распаде СССР скорбит. Но почему я вспоминаю сюжет, распространенный в русской пореформенной живописи? На фоне старого ветшающего дома две старушки. Бывшая помещица и бывшая ее крепостная служанка. Жизнь куда-то ушла, а в этом доме все живет навсегда ушедшей эпохой. Вере Дмитриевне повезло. За ней ухаживает не просто социальный работник, а соседка по дому, знающая ее более 50 лет. Дай Бог здоровья и этому доброму человеку.
И.Бредихин, преподаватель истории КВПУ.
