Случалось мне проводить экскурсии по нашему городу для иностранцев. Рассказываю им всегда — в чем отличие Константиновки от европейского города. Там в историческом центре города замок, площадь с ратушей и собором, музеи и кварталы старой средневековой застройки. У нас в Донбассе поселение возникало вокруг шахты или завода, вокруг промышленной зоны. Вокруг этой зоны и строили все остальное: жилые кварталы и парки, торговые ряды и театры. Такова наша специфика. Не ратуша, а террикон, не храм, а заводская труба.
Так и Константиновка возникает вокруг пяти построенных бельгийцами во второй половине 90‑х заводов: бутылочного, стекольного, зеркального, химического и железопрокатного. Об этом времени рассказывает переведённая с английского и вышедшая в 2010 году у нас на Украине книга бельгийского историка и дипломата Вима Пеэтерса «Сталь в степи». Бельгия пережила бурный рост сталелитейной и горнодобывающей промышленности между 1830 и 1880 годами. Но позже набирают обороты конкуренты — Германия и Франция, сталкивается Бельгия с трудностями и на русском рынке. Россия ощущает свое прогрессирующее отставание от индустриальной Европы. «Россия — не Китай», — сказал министр финансов Витте. Он становится одним из творцов новой финансовой и тарифной политики. Российская империя резко повышает ввозные тарифы, делая импорт на свои рынки почти невозможным. Одновременно Витте привязывает рубль к золоту, что делает ведение бизнеса в России предсказуемым. Комплекс правительственных мероприятий заставляет те иностранные компании, которые ввозили в империю готовую продукцию, строить в России заводы, рудники, шахты.
Так, бельгийский капитал не только приходит в Российскую империю, но и становится тут наибольшим иностранным инвестором (41 % всех иностранных инвестиций в Россию). При общем объеме капиталовложений Бельгии в 831 млн. бельгийских золотых франков, 550 млн., а это 60 %, было вложено на территории Украины. 2 / 3 из этих 550 млн. было вложено в Донбасс, который иногда называли в то время «десятой провинцией Бельгии». Этот переток капитала даже назвали «бельгийским крестовым походом» конца 1890‑х на Донбасс. Сюда пришли не только капиталы, ноу-хау, современные методы менеджмента. На новые земли потянулись тысячи бельгийцев: руководителей, инженеров, техников, квалифицированных рабочих, а также членов их семей. В степи появляются не только заводы и шахты, но и рабочие поселки, разбиваются парки. Европейцы приносят с собой другой образ жизни: закрытые клубы, спорт, вечерние прогулки по центральным улицам, отдых в парках.
В начале ХХ века новый донецко-екатеринославский промышленный район уже дает 69 % угля, 57 % железной руды, более половины выплавленного чугуна и 44 % стали на рынке Российской империи. Большинство предприятий принадлежит иностранному капиталу. Но это не значит, что правительство пускает процесс на самотек и не контролирует ситуацию. В 1914 году, когда грянет первая мировая, русское правительство установит свой жесткий контроль над промышленностью, бельгийские и немецкие предприятия будут фактически национализированы.
Вот список бельгийских предприятий до 1917 года в Константиновке.
Строительная индустрия: 1) SA des Verreries du Donetz – Santourinowka (1895), 2) Boutteilleries du Donetz – Santourinowka (1896), 3) SA des Glaces du Midi de la Russie – Novocielofka (1899), 4) Ciments Portland de Konstantinowka (1912). Машиностроение: 1) SA des Toleries de Konstantinowka (1896).
Бельгийцы занимали ведущие позиции в таких капиталоемких отраслях, как металлургия, горнодобывающая промышленность, трамвайные компании. Присутствуя во всех отраслях, особую активность бельгийские предприниматели уделяли строительной индустрии и производству стекла. В этих отраслях Бельгия была представлена старыми, уважаемыми в бизнесе семьями, такими, как создавшая в Сантуриновке стекольный завод Verreries du Donetz семья Луи Ламберта, сын которого Фердинанд сам поехал в далекие малозаселенные тогда степи руководить производством.
В 1890‑1900 годах фактически произошла индустриальная революция не только в нашем регионе, но и во всей Российской империи. Как и любая индустриализация, эта сопровождалась повышением жизненного уровня народа (в истории было лишь одно исключение — индустриализация сталинская, на несколько десятилетий погрузившая страну в нищету). Резко выросли бюджеты местных земств, что позволило увеличить больничную и образовательную земскую сеть, расходы на содержание и модернизацию дорог и ЖКХ. При заводах строятся благоустроенные поселки для квалифицированных работников (не только иностранцев), открываются школы, амбулатории при заводах. Жилье для своих работников предоставляется бесплатно, либо за символическую плату. Бесплатно предоставляется уголь для отопления, подвозится вода, где это необходимо. Правительство обязывает иностранных хозяев строить церкви — костелы для иностранцев (был такой и в Константиновке), православные храмы для местных. На вновь создаваемых производствах зарплата примерно на 50 % превышает заработки на таких же производствах в старых промышленных районах, таких, как Урал.
Как и в любом живом процессе, в той индустриализации была и оборотная сторона. Приглашая своих работников переселяться из больших и благоустроенных бельгийских городов в «дикую степь», хозяева предприятий обещали своим землякам не только повышенные зарплаты, но и такие же, как и на родине условия жизни. Так, рядом с более чем скромным жильем для местных рабочих — казармы, бараки, землянки и полуземлянки — появляются бельгийские колонки с кирпичными, в «бельгийском» стиле, домами на одну или две семьи с канализацией, водопроводом, электрическим освещением. Строятся кинематографы, театры, казино, магазины при заводах с привычным для бельгийца набором товаров, устраиваются места для променадов, парки, футбольные поля.
Зарплата бельгийского рабочего в 3‑4 раза превышала зарплату местного рабочего за тот же выполненный труд. Если в начале работы заводов это объяснялось высокой, по сравнению с местными рабочими, квалификацией, то по мере роста мастерства местной рабочей силы, такая несправедливость вела к крайней озлобленности коренного населения. В добавок ко всему, прививка промышленной культуры людям, пришедшим на сложное промышленное производство из деревни, шло через систему штрафов. Со временем хозяева стали злоупотреблять этим, увеличивая свои прибыли. Масла в огонь подливали все. И пресса, которая по отношению к иностранному капиталу стала брать все более и более националистическо-шовинистический тон. И революционеры, которым на примере этой, вполне реальной, несправедливости было легко вести свою пропаганду.
Бельгийский автор упоминает о конфликтах межнационального характера в Сантуриновке в 1900, 1902, 1905 годах. Недовольство местных рабочих было направлено не только против бельгийцев, но также против поляков и евреев. В июне 1905 года рабочие Сантуриновки требовали, чтобы все «израильские» сотрудники были уволены. Острота противостояния снижалась по мере возвращения бельгийских специалистов на родину.
Кризис 1900‑1903 годов больно ударил по бельгийскому капиталу. Российское правительство резко сократило железнодорожное строительство, сбыт сильно упал. Но, несмотря на все проблемы, которые принес век ХХ, бельгийцы вложенные в Донбасс деньги отбили. Прибыли были фантастическими. Котировки акций некоторых бельгийских компаний выросли за счастливое десятилетие 1890‑1900 годов в 10 и более раз. Но вспомнить тех давних инвесторов надо добрым словом, осталась от них на нашей земле хорошая память. Это и заводы, которые и сейчас составляют фундамент благополучия нашего города, и производственная культура, и навыки, освоенные нашими людьми.
И. Бредихин, преподаватель КПЛ.
