История чернобыльского «сталкера»

Чем ближе очередная годовщина чернобыльской катастрофы, тем пафоснее становится официальная скорбь, а рассуждения о долге все более высокопарными. Так было и на вчерашнем 25-летии аварии на ЧАЭС. Что ж, когда людям нечего дать, бескорыстный героизм - лучшая мотивация. Сами же герои минувших событий, давно поняв цену словам, продолжают яростно тягаться в судах с государством за недоданные путевки и бесплатное лечение, за повышенную только на бумаге пенсию. Хотя далеко не все. Есть и те, кто живет в стороне от этой суматохи, не размахивает корочками, в жизни не ходил ни на один митинг и не ждет помощи ни от кого, кроме себя. Жизнь научила. На какой митинг, в какой собес бежать, если после десятка лет скитания по госпиталям, врачи вдруг начинают говорить «о погоде»? Если не знают, что с тобой делать дальше, если ставят роковой диагноз... Если главный твой противник — радиация, разрушающая тело? Через эти испытания прошел и один из наших земляков - Игорь Батыгин, который выбрался, можно сказать, из могилы, и продолжает успешно бороться за свое здоровье.

Дорога в Зону

Игорь Сергеевич показывает свой пропуск в зону ЧАЭС, выписанный в апреле 1989 года. Он попал туда ровно через три года после аварии. Уже было ясно, что на ее ликвидацию не хватит жизни нынешних поколений, уже появились легенды, уже было понятно, что будет с теми, кто с ней соприкоснулся... Бывший фельдшер «скорой» в шахтерском городке Стаханов не мог отказаться от поездки, его мобилизовали как военнообязанного медика на 3 месяца, несмотря на то, что работал на тот момент в шахте. «В военкомате я спросил, уж не на войну ли призывают, там успокоили, что на «специальные сборы». Я не сразу понял, куда нас везут, пока не оказался в заброшенной деревеньке Стещина, как сталкер Тарковского, в самом сердце Зоны». Там Игорь Сергеевич командовал отделением фельдшеров в полевом госпитале, обслуживающем ликвидаторов.

И.Батыгин (в центре) с коллегами в самом сердце Чернобыля

Воспоминания «сталкера»

Страха не было, но он очень хорошо помнит знаменитую сосну в форме трезубца около самого саркофага, там могилы ликвидаторов. Самое тяжелое для него было не радиация, а зрелище заброшенных безлюдных деревень и города Припять - осколков оборванной нормальной жизни. Радиация — враг невидимый, но в Чернобыле у нее был вкус, навязчивый привкус металла во рту, преследовавший людей. Плюс кашель, постоянная головная боль и жажда. Красные белки глаз - тоже «подарок», доставшийся от Чернобыля на всю жизнь. Желтые от облучения елки, огромные, с качан капусты, яблоки в заросших садах, гигантские лесные ягоды — вот «сталкерские» впечатления от Зоны. «Радиация страшна тем, что «залегает» пятнами, в одном углу комнаты меряешь — чисто, а в сантиметре, где ты стоишь, счетчик зашкаливает», - рассказывает Игорь Батыгин...

Почему не уехал

Срок его командировки в Чернобыль подходил к концу, когда коллега-медик попросил помочь. Так, из периферийного госпиталя, с его более-менее щадящим режимом, Игорь Батыгин попал в самое пекло — медслужбу батальона химической защиты. «Нас совали во все дыры, где нужна была дезактивация, мы поливали дороги, здания, крыши. Думаешь, почему при Горбачеве стиральный порошок пропал — все на Чернобыль пошло, батальон в месяц использовал по 18 тонн». Пребывание Игоря в Зоне затянулось. Начальство все обещало принять меры, заменить фельдшера, но смена так и не появилась. Кто-то спрятался, сказался больным. По его словам, такие случаи были не редкостью, люди даже наркоманию симулировали. Игорь говорит о них без осуждения,  идти ли на риск — каждый должен решать сам. В конце концов, он тоже мог бы просто уехать, но не сделал этого. Говорит, воспитание подвело, их же учили, что Родина в опасности, что работа здесь - это миссия. «Была и еще одна причина. Это мужской коллектив, не дай Бог, ты труса празднуешь, а ребята увидят, - говорит И. Батыгин. - Авторитет зарабатывают годами, а теряют в один момент». В итоге он продержался в Зоне почти двойной срок - пять месяцев. Организм молодого 35-летнего мужчины уже начинал протестовать, но время «Ч» настало в сентябре. Схватил критическую дозу, когда несколько часов извлекал тело дозиметриста, умершего на обходе, в кабельном тоннеле АЭС. Утром у боевого лекаря из ушей и рта хлынула кровь...

Подписанный «приговор»

После этого был киевский госпиталь, возвращение домой и третья группа инвалидности. Поначалу. Правда, ставить крест на активной жизни «сталкер» Батыгин не стал. Опять полез в забой, ремонтировал горные выработки. Такая у него закваска - недаром семь лет прослужил сверхсрочником на Байконуре, недаром был кандидатом в мастера спорта по борьбе и горным спасателем, чтобы взять и в один момент от всего отказаться.

Но тот раунд он у судьбы не выиграл. «Раньше степень облучения больше нормы в 5 Бар врачи в карточке не указывали. Уже позже, в луганской областной больнице определили, что тогда я получил больше 20-ти, - рассказывает Игорь Сергеевич. - Так что пришлось из забоя уходить, переходить в наземную службу, а потом и вовсе отправляться на больничную койку». Болезнь стоила ему дорого: не выдержав испытаний, рухнула семья, а болячки только прибавлялись. После многих лет официальная медицина, поставившая ему двенадцать(!) «чернобыльских» диагнозов, один из которых - цирроз печени, потом сдалась и отправила Батыгина домой. «Пять лет назад я вышел из больницы фактически с приговором на руках. Куда деваться? Открыл паспорт, а там указано место рождения - город Константиновка. Так я вернулся сюда».

Как он выжил

Новое место как будто вдохнуло силы — Игорь твердо решил не поддаваться слабости и не дать себе пропасть: «Тонет тот, кто сложит руки». Поначалу кинулся по бабкам и целителям, но будучи медиком, быстро убедился, что большинство из них шарлатаны. Тогда он поднял всю доступную литературу по народной медицине, подробно изучил ее и начал испытывать рецепты на себе. Постепенно Батыгин создал индивидуальную систему, основанную на лечении травами, которой придерживается до сих пор. «Я научился слушать свой организм, он лучший подсказчик, - делится Игорь. - Очень важно соблюдение точной дозировки и методичность. А травы использую отнюдь не экзотические: шиповник, черная смородина растут у нас». Каждое начало лета Игорь проводит профилактику - борется с радиацией при помощи незрелого крыжовника - сто грамм по три раза в день этой кислятины помогают здоровью. Потом переходит на зеленую смородину, что и советует всем коллегам-чернобыльцам. А вот в силу красного вина, как спасителя от радиации, бывший фельдшер Батыгин не верит, будучи категорическим противником любого алкоголя.

Глядя на этого сдержанного, рассудительного человека, трудно сразу увидеть его непреклонную волю и сильный дух. Но именно они в итоге и спасли его, многое поправив в судьбе. Постепенно наладились и здоровье, и личная жизнь. Из истощенного больного, которого буквально водили под руки, Игорь Сергеевич превратился в моложавого энергичного человека, недавно он женился во второй раз. А в больницы он больше - ни ногой, на них у «сталкера» Батыгина аллергия.

Он так и не научился ходить по чиновникам, не борется за льготы. «Ходить и ныть — не по мне, - объясняет Игорь Сергеевич. - Есть в этом что-то унизительное». Правда, уже проживая в Константиновке, не так давно, по настоянию приятеля-юриста, предпринял единственную попытку добиться правды и отсудил положенные надбавки к пенсии. Но вообще-то Игорь Сергеевич предпочитает проводить время с большей пользой: читает книги, собирает травы, а каждое лето у него - работа, уезжает на белосарайскую косу охранником.

В. Гейзер.