Стань мне другом!
Стань судьбою!
Стань звездой в моем окне!
Стань весной…
Нет, стань собою,
Станешь Богом,
Слышишь? Мне!
С. Турчина
Последние недели там и тут слышатся разговоры о несчастье, случившемся в городе. Не стало еще одной молодой жизни.
Я заговорила об этом нашем общем горе по нескольким причинам.
Первая: кто бы ни был виноват в случившемся, девушку не воскресить. Почему беда могла случиться? Почему сошлись великовозрастные мужчины на квартире женщин ы, уже не ребенка, и все трое не сочли грехом к застолью пригласить существо, годившееся хозяйке – в младшие сестры, одному из гостей – в дочери, а третьему… трудно сказать, но не в собутыльницы же! Главная-то беда, что собрались четверо не на литературный диспут, не на дружескую беседу о жизни вокруг и о своей жизни. Они собрались для греха. Пили взрослые, если верить нашему прокурору, а мы не можем ему не верить. Пила девчушка? Возможно, пила. В группе людей, где спиртное есть единственный шанс «хорошо провести время», непьющий – почти изгой. Вот плата за бескультурье – смерть. Сломанные судьбы. Неотвратимость наказания (я не говорю о законе, я говорю о совести в людях, о Боге в них, ведь совесть часто называют голосом Бога в человеке).
Не может не рожать целина, называемая бездуховностью, чертополох деградации, амброзию примитивизма интересов, скуки, желания убить время любыми средствами. (Будто, убивая час, человек не убивает себя в этом часе, не убивает кусочек своей жизни, которую не возвращает земным нам даже Господь).
Вторая причина: незанятость ума, незанятость души, незанятость рук – вот что порождает неистовое желание… действовать, но действовать, не созидая, а разрушая. Себя, жизнь близких.
Третья причина – эгоизм. Никто из взрослых не думал во время попойки, во время ссоры (или что там они во хмелю делали?), что каждый из них кому-то дорог, люб, каким бы он ни был. Безоглядность предательства любви матерей, братьев, жены (у одного она есть, у него, самого старшего среди собутыльников, и дети есть! Вслушайтесь в слова: есть дети!). Эгоизм родил предательство, предательство родило горе. Логично завершается цепочка.
Четвертая причина: элементарная, заскорузлая, провинциальная тупость. Неумение просчитать наперед и полшага. Если девчушке еще предстояло этому научиться, то взрослые уже не захотели, или не сумели… поумнеть.
Вот так отсутствие культуры в общении людей ведет к преступлениям сначала против себя и против родных, а потом и против любого другого человека, против Закона. Культуры нет той, настоящей, понимаемой мной, как: 1 - необходимость соблюдения норм, приписываемых в качестве закона каждому, кто причисляет себя к роду человеческому. 2 - необходимость соблюдения требований субординации между представителями разных поколений и разного житейского опыта. Чтобы не навредить, не развратить, а, значит, не нести потом ответственность за содеянное. 3 - необходимость соблюдения долга людского и перед Богом, и перед теми, кто тебе дорог и кому дорог ты. Без этого нет человека. 4 - необходимость соблюдения важнейшего условия чистого, культурно грамотного бытия. Именно об этом говорит С. Турчина в своем стихе. Для того чтобы состояться, человеку необходимо знать, а нужно ли это кому-то? А хочет ли хотя бы один из живущих на земле, прошептать, простонать, прокричать: «Стань для меня…Стань мне...»?
Мы часто преступно небрежны в оценке уровня своей культуры, своей моральности, а значит, как следствие, небрежны и в том, что называется оценкой наших достоинств и недостатков со стороны каждого и всех, с кем мы сталкиваемся на улице, в доме… Вот две ситуации: этот человек, по профессиональной принадлежности – учитель, а учитель просто права не имеет на тупость, духовную целину в себе. Цинизм в учителе сродни преступлению. Но… вернусь к «герою»: в трудное для него время этот человек, сначала робко, а потом все уверенней, научился эксплуатировать не в друге, не в коллеге, - в знакомом, известном своей неспособностью оттолкнуть страждущего, не накормить голодного, не утешить печального. Повадившись, человек, о котором я говорю, не знал предела в цинизме – даже видя, что у души, которую он эксплуатирует, у существа, живущего на пенсию только, ничего кроме копеек не осталось, привычно ныл, жаловался на судьбу, пока не перетекали последние копейки (в прямом смысле - копейки) в его карман… Были страшные времена, он приходил, снова стонал, и… оставлял пустым холодильник. Спокойно… не чувствуя ни-чего. Но… пришло безденежье и к безотказному. За двадцать лет односторонней помощи, услышал поокрепший и ставший «независимым», робкие слова о том, что нужна помощь. Материальная. Отказ был не груб, но категоричен. «Я ремонт затеял, каждая копейка на счету»… Не стоит этот «сеятель» доброго и вечного внимания, слова не стоит, но… Можно себе представить уровень духовной культуры, уровень… совестливости, сказавшего на замечание просителя:
- А Вам не кажется, что Ваше благоденствие однажды прекратится и Вы опять постучитесь в мою дверь?
- Не постучу, я ссуду в банке буду брать..
Да, константиновцы, и так бывает ведь не редко. Скажу, грустя: чаще так и бывает. Если учитель таков, то, как же нам мечтать о детях - как о будущих культурных и добрых, честных и совестливых Людях? Нужен не «учитель», но Учитель. Что, нет его? - Есть… И учебник добра есть - жизнь наша: Господь бесстыдных, скупых, аморальных наказывает, мы видим это на каждом шагу, не так ли. Еще грустный пример: вечереет. Продавцы рынка сложили товары, расходятся по домам. Три женщины, явно навеселе, громко разговаривая, проходят мимо детской площадки. Одна, напоминающая, простите, пенек, оставленный варварами при уничтожении аллеи напротив рынка, взахлеб рассказывает… о любви. Мат. Мат. Мат. Ее подружки, а всем явно за сорок, не смеются, они ржут (да простят мне сравнение любимые мною лошади. Тут иначе не скажешь. Когда звучит ржание лошади, душа может в умиление прийти, когда подражает лошадиному ржанию создание, которое называется женщиной, душа тоскует, согласитесь). Дети, оставив игры, смотрели на теть. Учились? Удивлялись? Что происходило в крохотных сердцах наших потомков? Никто не сделал замечание. Ни бабушки, ни дяди, идущие мимо… Я перешла дорогу… Попросила женщин остановиться. Сказала: «Вы так милы, что же черните губы-то свои таким дегтем – матерщиной? Поберегите красоту свою». Женщины, замершие в молчании, двинулись с места только тогда, когда я сделала шаг в сторону, давая тем понять - вы свободны… Пока я шла к перекрестку (они шли в противоположном направлении), - ни возгласа, ни смеха на улице не звучало. Почему я об этом? Да ведь они не обидели меня, не послали подальше, что было бы вполне объяснимо, будь они… плохими, опустившимися бабенками. Печаль моя о том, что тяжкий труд, непосильное часто бремя бытовых неурядиц, снижают представление о норме культуры. О норме, которая прививается нам с детства.
Женщина сегодня, как со времен Евы, была и есть мерило того, что есть красиво и что есть безобразно в нашей жизни. Давно замечено: интеллигентная по природе, не формально, женщина, имеет вокруг себя в джентльменах мужчин, которые рядом с другими могут быть хамами и циниками. «Ищи женщину»,- говорят французы. Не только для радости плотской ли, духовной ли, но и для «окультуривания» своего облика, души своей, прикипают настоящие мужчины к тем женщинам, которые хрупки внешне, но нежно-властны и сильны душой. Они правят. И правили всегда. Будь в нашем городе женщины (все!) чистыми, воспитанными, не жадными до материальных благ, рассудительными, добрыми, - думаете, так бы мы жили? Да ни в коем разе! Ни драк, ни грабежей, ни попоек, ни бескультурья не было бы. И мусора не было бы ни в речушках наших, ни во дворах, ни в душах наших.
А ведь так мало надо! Женщинам нужно вернуть себе их сущность, которая и отличает-то женщину от мужчины именно в том, что она восприимчивей ко всему, эмоциональней, она же еще и сегодняшняя или завтрашняя мама, хранительница очага… Много очагов в нашем городе закопчены бедностью, дымят нищетой не только материальной, но и духовной. Что тут сделать можно? Революционно не сделаешь всех матерщинниц и выпивох пенелопами, хранящими себя для любимых. Вы замечали, что бомжи ходят всегда, или почти всегда, парами? Часто «Афродиту» украшают лохмотья, а на морде лица, как говорит Донцова Дарья, ни одного проблеска мысли и женственности. Эти пары столько бед в своих жизнях натворили! А сколько еще натворят, если не заберет их к себе Господь досрочно, сказав: «Хватит, нагрешили, настрадались. Пошли со мной». А куда Он их поведет? На суд? В рай? В ад?
Мы становимся с годами мудрее? Кто - как, - скажете вы. А если всем и каждому за-хо-те-ть стать Богу угодными, добрыми, стать кому-то солнцем, кому-то другом, кому-то звездою путеводной, а кому-то солнышком во окне судьбы. Для этого что нужно? А вернуться к чистоте (детской) души своей, вспомнить, как хотелось иметь основания быть любимым и собою, и людьми. Для того, чтобы состоялось мне примечтавшееся благоденствие, нам всем надо воскресить (в мильонный, наверное, раз) Сына Божьего… в себе, дочь Божью... в себе. Захотеть этого трудно. Еще труднее сделать это нормой, высокой культурой жизни самой души. Тело же всегда подчинится душе, если душа здорова и восходит, а не катится, если она развивается, а не чахнет. Рискнем, константиновцы, начать эволюцию культуры в нас и вокруг нас! Не думаю, что хоть одна нормальная душа согласна жить до смертного часа там и так, где и как она живет сейчас. Согласитесь!
Стань судьбою!
Стань звездой в моем окне!
Стань весной…
Нет, стань собою,
Станешь Богом,
Слышишь? Мне!
С. Турчина
Последние недели там и тут слышатся разговоры о несчастье, случившемся в городе. Не стало еще одной молодой жизни.
Я заговорила об этом нашем общем горе по нескольким причинам.
Первая: кто бы ни был виноват в случившемся, девушку не воскресить. Почему беда могла случиться? Почему сошлись великовозрастные мужчины на квартире женщин ы, уже не ребенка, и все трое не сочли грехом к застолью пригласить существо, годившееся хозяйке – в младшие сестры, одному из гостей – в дочери, а третьему… трудно сказать, но не в собутыльницы же! Главная-то беда, что собрались четверо не на литературный диспут, не на дружескую беседу о жизни вокруг и о своей жизни. Они собрались для греха. Пили взрослые, если верить нашему прокурору, а мы не можем ему не верить. Пила девчушка? Возможно, пила. В группе людей, где спиртное есть единственный шанс «хорошо провести время», непьющий – почти изгой. Вот плата за бескультурье – смерть. Сломанные судьбы. Неотвратимость наказания (я не говорю о законе, я говорю о совести в людях, о Боге в них, ведь совесть часто называют голосом Бога в человеке).
Не может не рожать целина, называемая бездуховностью, чертополох деградации, амброзию примитивизма интересов, скуки, желания убить время любыми средствами. (Будто, убивая час, человек не убивает себя в этом часе, не убивает кусочек своей жизни, которую не возвращает земным нам даже Господь).
Вторая причина: незанятость ума, незанятость души, незанятость рук – вот что порождает неистовое желание… действовать, но действовать, не созидая, а разрушая. Себя, жизнь близких.
Третья причина – эгоизм. Никто из взрослых не думал во время попойки, во время ссоры (или что там они во хмелю делали?), что каждый из них кому-то дорог, люб, каким бы он ни был. Безоглядность предательства любви матерей, братьев, жены (у одного она есть, у него, самого старшего среди собутыльников, и дети есть! Вслушайтесь в слова: есть дети!). Эгоизм родил предательство, предательство родило горе. Логично завершается цепочка.
Четвертая причина: элементарная, заскорузлая, провинциальная тупость. Неумение просчитать наперед и полшага. Если девчушке еще предстояло этому научиться, то взрослые уже не захотели, или не сумели… поумнеть.
Вот так отсутствие культуры в общении людей ведет к преступлениям сначала против себя и против родных, а потом и против любого другого человека, против Закона. Культуры нет той, настоящей, понимаемой мной, как: 1 - необходимость соблюдения норм, приписываемых в качестве закона каждому, кто причисляет себя к роду человеческому. 2 - необходимость соблюдения требований субординации между представителями разных поколений и разного житейского опыта. Чтобы не навредить, не развратить, а, значит, не нести потом ответственность за содеянное. 3 - необходимость соблюдения долга людского и перед Богом, и перед теми, кто тебе дорог и кому дорог ты. Без этого нет человека. 4 - необходимость соблюдения важнейшего условия чистого, культурно грамотного бытия. Именно об этом говорит С. Турчина в своем стихе. Для того чтобы состояться, человеку необходимо знать, а нужно ли это кому-то? А хочет ли хотя бы один из живущих на земле, прошептать, простонать, прокричать: «Стань для меня…Стань мне...»?
Мы часто преступно небрежны в оценке уровня своей культуры, своей моральности, а значит, как следствие, небрежны и в том, что называется оценкой наших достоинств и недостатков со стороны каждого и всех, с кем мы сталкиваемся на улице, в доме… Вот две ситуации: этот человек, по профессиональной принадлежности – учитель, а учитель просто права не имеет на тупость, духовную целину в себе. Цинизм в учителе сродни преступлению. Но… вернусь к «герою»: в трудное для него время этот человек, сначала робко, а потом все уверенней, научился эксплуатировать не в друге, не в коллеге, - в знакомом, известном своей неспособностью оттолкнуть страждущего, не накормить голодного, не утешить печального. Повадившись, человек, о котором я говорю, не знал предела в цинизме – даже видя, что у души, которую он эксплуатирует, у существа, живущего на пенсию только, ничего кроме копеек не осталось, привычно ныл, жаловался на судьбу, пока не перетекали последние копейки (в прямом смысле - копейки) в его карман… Были страшные времена, он приходил, снова стонал, и… оставлял пустым холодильник. Спокойно… не чувствуя ни-чего. Но… пришло безденежье и к безотказному. За двадцать лет односторонней помощи, услышал поокрепший и ставший «независимым», робкие слова о том, что нужна помощь. Материальная. Отказ был не груб, но категоричен. «Я ремонт затеял, каждая копейка на счету»… Не стоит этот «сеятель» доброго и вечного внимания, слова не стоит, но… Можно себе представить уровень духовной культуры, уровень… совестливости, сказавшего на замечание просителя:
- А Вам не кажется, что Ваше благоденствие однажды прекратится и Вы опять постучитесь в мою дверь?
- Не постучу, я ссуду в банке буду брать..
Да, константиновцы, и так бывает ведь не редко. Скажу, грустя: чаще так и бывает. Если учитель таков, то, как же нам мечтать о детях - как о будущих культурных и добрых, честных и совестливых Людях? Нужен не «учитель», но Учитель. Что, нет его? - Есть… И учебник добра есть - жизнь наша: Господь бесстыдных, скупых, аморальных наказывает, мы видим это на каждом шагу, не так ли. Еще грустный пример: вечереет. Продавцы рынка сложили товары, расходятся по домам. Три женщины, явно навеселе, громко разговаривая, проходят мимо детской площадки. Одна, напоминающая, простите, пенек, оставленный варварами при уничтожении аллеи напротив рынка, взахлеб рассказывает… о любви. Мат. Мат. Мат. Ее подружки, а всем явно за сорок, не смеются, они ржут (да простят мне сравнение любимые мною лошади. Тут иначе не скажешь. Когда звучит ржание лошади, душа может в умиление прийти, когда подражает лошадиному ржанию создание, которое называется женщиной, душа тоскует, согласитесь). Дети, оставив игры, смотрели на теть. Учились? Удивлялись? Что происходило в крохотных сердцах наших потомков? Никто не сделал замечание. Ни бабушки, ни дяди, идущие мимо… Я перешла дорогу… Попросила женщин остановиться. Сказала: «Вы так милы, что же черните губы-то свои таким дегтем – матерщиной? Поберегите красоту свою». Женщины, замершие в молчании, двинулись с места только тогда, когда я сделала шаг в сторону, давая тем понять - вы свободны… Пока я шла к перекрестку (они шли в противоположном направлении), - ни возгласа, ни смеха на улице не звучало. Почему я об этом? Да ведь они не обидели меня, не послали подальше, что было бы вполне объяснимо, будь они… плохими, опустившимися бабенками. Печаль моя о том, что тяжкий труд, непосильное часто бремя бытовых неурядиц, снижают представление о норме культуры. О норме, которая прививается нам с детства.
Женщина сегодня, как со времен Евы, была и есть мерило того, что есть красиво и что есть безобразно в нашей жизни. Давно замечено: интеллигентная по природе, не формально, женщина, имеет вокруг себя в джентльменах мужчин, которые рядом с другими могут быть хамами и циниками. «Ищи женщину»,- говорят французы. Не только для радости плотской ли, духовной ли, но и для «окультуривания» своего облика, души своей, прикипают настоящие мужчины к тем женщинам, которые хрупки внешне, но нежно-властны и сильны душой. Они правят. И правили всегда. Будь в нашем городе женщины (все!) чистыми, воспитанными, не жадными до материальных благ, рассудительными, добрыми, - думаете, так бы мы жили? Да ни в коем разе! Ни драк, ни грабежей, ни попоек, ни бескультурья не было бы. И мусора не было бы ни в речушках наших, ни во дворах, ни в душах наших.
А ведь так мало надо! Женщинам нужно вернуть себе их сущность, которая и отличает-то женщину от мужчины именно в том, что она восприимчивей ко всему, эмоциональней, она же еще и сегодняшняя или завтрашняя мама, хранительница очага… Много очагов в нашем городе закопчены бедностью, дымят нищетой не только материальной, но и духовной. Что тут сделать можно? Революционно не сделаешь всех матерщинниц и выпивох пенелопами, хранящими себя для любимых. Вы замечали, что бомжи ходят всегда, или почти всегда, парами? Часто «Афродиту» украшают лохмотья, а на морде лица, как говорит Донцова Дарья, ни одного проблеска мысли и женственности. Эти пары столько бед в своих жизнях натворили! А сколько еще натворят, если не заберет их к себе Господь досрочно, сказав: «Хватит, нагрешили, настрадались. Пошли со мной». А куда Он их поведет? На суд? В рай? В ад?
Мы становимся с годами мудрее? Кто - как, - скажете вы. А если всем и каждому за-хо-те-ть стать Богу угодными, добрыми, стать кому-то солнцем, кому-то другом, кому-то звездою путеводной, а кому-то солнышком во окне судьбы. Для этого что нужно? А вернуться к чистоте (детской) души своей, вспомнить, как хотелось иметь основания быть любимым и собою, и людьми. Для того, чтобы состоялось мне примечтавшееся благоденствие, нам всем надо воскресить (в мильонный, наверное, раз) Сына Божьего… в себе, дочь Божью... в себе. Захотеть этого трудно. Еще труднее сделать это нормой, высокой культурой жизни самой души. Тело же всегда подчинится душе, если душа здорова и восходит, а не катится, если она развивается, а не чахнет. Рискнем, константиновцы, начать эволюцию культуры в нас и вокруг нас! Не думаю, что хоть одна нормальная душа согласна жить до смертного часа там и так, где и как она живет сейчас. Согласитесь!
Ольга Зайцева, депутат горсовета.
