Среди других имен

Как оказалось, нашу редакцию не случайно осаждают всякого рода самодеятельные писатели и поэты. Константиновская земля всегда щедро дарила миру выдающихся деятелей культуры: Нонну Мордюкову — вошедшую в число 10 великих актеров 20‑го века, Василия Гайворонского — признанного украинского писателя (признанного здесь — до 1933 года и в диаспоре — по сей день), Александра Хвылю — заслуженного артиста РСФСР, снимавшегося в более 40 фильмах («Морозко», «Пархоменко», «Бриллиантовая рука» и др.), Вадима Семернина — ныне действующего российский поэта-песенника, песни которого пели и поют наши бабушки и дедушки… Список далеко не полный. В этом ряду известных деятелей культуры почетное место должен занять и Набоков.
 

 

 

 

В 2009 году, когда Владимиру Набокову исполнилось бы 110 лет, и когда, наконец‑то (в декабре этого года) из печати выходит его последний незаконченный роман «Лаура», все чаще и чаще упоминается имя другого Набокова — Платона. Родственник Владимира Владимировича, сам писатель и поэт, Платон Иосифович Набоков сейчас весьма известен в России, прежде всего, как «певец Гулага». И во всех своих интервью он говорит, что родился в 1922 году в Константиновке на Украине, в семье живших тогда в нашем городе дворян: управляющего до революции константиновскими стекольными заводами Иосифа Евдокимовича Набокова и Анастасии Евгеньевны Криштафович. После революции Иосиф Набоков работал на Донбассе коммерческим директором «Химугля», затем управлял заповедником «Аскания-Нова» и в 1934 году, как и два его брата, был арестован и расстрелян.

Мать маленького Платоши вышла замуж за юзовского рабочего, в подмастерьях которого даже ходил один из вождей СССР Н. Хрущев. Затем отчима перевели на роботу главным инженером-механиком «Метростроя», но также арестовали и расстреляли. Так Платон до войны попал в Москву, куда вернулся после участия в боевых действиях 2‑й мировой войны (контузия, инвалидность) и, чувствуя тягу к литературе, поступил учиться в Литературный институт имени Горького. Он участвует в разнообразных семинарах и кружках знаменитых поэтов Асеева, Сельвинского. Но в 1944 году за участие в кружке Белинкова его арестовывают и ссылают в Якутию. Здесь он получает первый опыт работы журналистом в газете. В 1950 возвращается, работает корреспондентом в газете «Московский комсомолец». За отказ от предложения писать под псевдонимом (Владимир Набоков тогда уже был антисоветским писателем) арестовывается, проходит пытки на Лубянке, в Бутырке и Лефортово, приговаривается особым совещанием МГБ по статье 58 (антисоветская деятельность) к 10 годам исправительно-трудового лагеря.

Там он работает на лесоповале и параллельно пишет сценарии, ставит постановки, сочиняет стихи.

Подъем, проверка, рдеют своды, на винторез равняя шаг,
Ползем на труд, рабы свободы, в мешках, в мошке, под лай собак.
Тут кто кого, прости, лесина, что станешь пайкой для меня,
Что, завалив в убой лосиной, обгладывая, зеленя.
Красна сосна, пойдешь на шпалы, терпеть придется людской суд,
Скрипеть под рельсом, а шакалы на смену свежих привезут.
Бьет рельс на съем, собаководы выводят в сумраке собак,
Спешим, как в рай, враги свободы, в свой зарешеченный барак.

По возвращении работает, в том числе и на Центральном телевидении, руководит международным кинофестивалем любительских подводных фильмов.

В 1990 году появляется в печати его первый сборник стихов «Средь других имен».

Кстати, Платон Иосифович считает Владимира Набокова не самым своим великим родственником. По его мнению, более яркой личностью был отец писателя, Владимир Дмитриевич, державший скипетр на коронации Николая, а затем заслонивший собой главу партии кадетов Павла Милюкова при покушении на него. «Мне досадно, когда меня путают с Владимиром, заблуждаются, называют даже братом, — говорит наш земляк. — Я много езжу по стране, читаю свои стихи, вступаю в полемику, умею доказать, когда прав. И, конечно, при всех вопросах о родстве, я отвечаю, что мне было бы приятнее, если спросили бы о моих стихах, моих мыслях. Но — дань предкам я не могу не отдать. Не могу не отдать дань великому дару… Что касается других Набоковых, то многие из них подверглись преследованию и были уничтожены. Дядя Дмитрий исчез в огне войны, исчез дядя Павел, ушедший с Добровольческой Армией. Мой отец был крупным коммерсантом и занимал крупные должности. Его отец, Евдоким Иванович, был главой Крестьянского банка (отделения Азово‑Черноморского банка). Я видел дедушку единственный раз, когда мне было полтора года. Ох, можно еще долго вспоминать… Страдалица, неосуществившая свой талант, свой дар, моя мать Анастасия Евгеньевна Криштофович…»

П. Набокову общение с великими людьми, типа Пушкина, интереснее, чем с ныне живущими: «По-видимому, это идет издалека, от древних. Это воспитание нашего миропонимания. В скифских курганах похоронены не только владыки, но и их боевые кони, ближайшие друзья, жены, рабы. Их убивали. Когда наши войска взорвали ДнепроГЭС, вода со страшной силой хлынула вниз. И обнажила многие захоронения…

Я приехал на Украину собирать народную молву о войне, о подпольных движениях. Меня послал Фадеев. Но я не выполнил его заказ… Я узнал, что такое «Молодая Гвардия». Это все были страшные сказки. В лагере я встретил женщину, которую Фадеев облыжно назвал предательницей. Эта несчастная женщина столько вытерпела — в лагере ее били, едва не застрелили охранники за то, что она выдала «Молодую Гвардию». Потом ее реабилитировали, она вышла на свободу, но в какой город она бы ни приезжала, везде за ней следовала лживая молва».

Несмотря на массовый приход всех выживших людей его поколения в православие, П. Набоков говорит: «Я не верю в церковь, и часто вижу, что церковь является конторой…».

Не верь ни другу, ни жене, ни матери родной.
В испепеляющем огне не будь самим собой.
Душой скитайся одинок, пусть плещет через край.
Но истины святой глоток бумаге не вверяй.

На вопрос журналиста о женском труде Платон Иосифович замечает: «Смотря, какой работой она будет заниматься. Дети, кухня — совсем другое дело. Вот когда она занимается своей работой, чтобы заработать на жизнь — тогда действительно так. Правда, один из Набоковых, Иван, влюбился в проститутку и уехал за ней в Сибирь. Его вычеркнули из жизни родные. Вы не найдете его имени нигде. Лев Николаевич положил этот факт в основу своего «Воскресения»… Женщиной можно любоваться в любой момент. Когда видишь ее освобожденной, когда женская натура остается сама с собой, — она светлеет. Знаете, кто привел знаменитую фразу из Библии: «и лики у них будут песьи»? Бунин. В статье после присуждения ему Нобелевской премии. Это только кажется, что теперь время другое… Откуда же эти песьи лики?».

Давно пора городскому отделу культуры, музею, библиотеке связаться с нашим земляком, живущим сейчас в Москве, попросить побольше материалов и информации, пригласить на родину. Ведь, как оказалось, политические и партийные деятели уходят в небытие, а служители Мельпомены вечны.

В. Березин, по материалам прессы.