Отшельник с Молочарки

Не потому что нет путей, напротив –
На все четыре стороны пути!
Его душа живет в саду и в огороде,
И даже на зиму, кричит: не уходи!

Прошу знакомиться – Владимир Викторович Сыровацкий. Веселый, бородатый, как леший, старичок, который, как получил вначале 80-х дачу (дали жене от завода ножевых изделий), - так и держится за нее, как последний из могикан. Это непонятное, заросшее со всех сторон кустами, строение можно наблюдать по дороге с Центрального рынка на Молочарку, сразу за переездом через ручей, слева на холме. Последняя дача – как последний бастион связи заводского человека и земли. Но славится это место еще и тем, что здесь обитает свора собак, нарушающая покой, а иногда и лишающая домашней птицы жителей Молочарки. Также охотники обижаются, что эти псы зайчат и перепелят уничтожают... Несмотря на угрозу быть «загрызенными», мы рискнули подойти к даче и стали звать хозяина. Тут же появилась пара собак, которые лаем перекрывали наш голос. Но спасибо им – так бы глуховатый хозяин никогда не покинул свое убежище.

-   Что ж вы размножитель собак тут устроили? Они ж не дают людям спокойной жизни!

- Да никакого вреда людям они не несут. «Идите к бесу (это собакам)!» Собак у меня всего-то штук двенадцать. Да и то, летом большинство сбегают кормиться на базар. Тут сейчас три привязанные. Две бегают. Я их всех кормлю. И нигде я их не брал – сами приблудились. Обижают селян, скорее всего, не мои, а дикие псы. А вот охотники стреляли по мне и по моим собакам. Еле живы остались.

- А чем вы вообще тут занимаетесь? Живете, как отшельник...

- Никакой я не отшельник. Это моя с женой дача. Тут 450 участков дали «Утяжелителю» и «Ножевым». Все побросали, а мы последние остались. Но супруга болеет и последние годы сюда не приходит. Мне скоро будет 75 лет. При советской власти я был активным. Меня по городу многие знали. Был правдолюбом. Много писал и в газетах печатали.

В Константиновке работал на ж/д станции, потом на «Минтяжстрое», был даже начальником гаража на «Красном Октябре», имею высшее образование – Харьковский автодорожный... Потом поругался с начальством, ушел, и на тепловозе до пенсии на «Автостекло» доработал. Здесь у меня 8 соток, но подбираю и брошенные земли. Нравится работать – я ведь из сельских, не могу сидеть в своей «клетке», в многоэтажке на Калинина. Работаю – душа радуется. Зимой — больше как сторож, летом – выращиваю тут всего. Правда, на этой глине не растет ни фига… Но на салат и борщ хватает. Дочери, внуку помогаю. Тут не сижу постоянно, хожу домой, на рынок. Жаль, не смогли тут нормальный дом построить - откладывал деньги, но Союз рухнул, и всё рухнуло...

- А как же вы без света, без телевизора?..

- Знаете, я ведь в очень бедной семье родился, рано потерял родителей, скитались по баракам, мне не привыкать так жить. Нынешний образ жизни я избрал сам. Не могу, как все старики, – телик, лавочка во дворе... Сюда тянет из-за желания работать на земле. А телевизор я и дома не смотрю – глаукома.

- Ну, вечером, когда не работаете, что делаете?

-  Иногда пишу книгу о жизни. Какая она, и чего так сложилась. Не пойму других писателей (правда, читал только советских) – понаписывали всякую всячину, а такое, как я, еще не встречал. Я не атеист, но особо и в святых не верю. Факты в жизни говорят, что это всё анекдоты.  Но миром всё равно кто-то правит. Простой человек вряд ли. Идет технический прогресс, и мы не в силах что-либо изменить. Взять продукты — какие мы раньше ели. То, что сегодня, - его ж в рот нельзя брать! Но едим, ещё и хвалим. А ведь раньше для нас кусок хлеба был настоящим богатством. А теперь он никому не нужен, и на земле никто не хочет работать, все такие хитрющие стали. Книга моя будет смесью истории и философии.  

- Давайте мы книгу вашу опубликуем...

- Вот напишу, тогда посмотрим. Вы пишите то, что людям надо. Вот, правильно о радиации вопрос подняли. А я ведь сам ее на тепловозе с «Укрцинка» на промсвалку вывозил. Это было в конце восьмидесятых.  Тогда у них была паника – начали плавить лом свинца, а людям стало плохо... Заставили вывезти на свалку и засыпать черным шлаком. Мы ходили туда – там часы у людей останавливались, голова начинала болеть. А потом вы шум подняли. Не верю, что всё вывезли.

- А вы еще и без мобилки – не боитесь, если что случится?

- А что со мой может случиться? Металлисты – так они и так уже давно все вынесли. Да и дорого это для меня. Жену надо лечить. А сам уже забыл, когда болел. Некогда. Знаете – пусть каждый задумается чем заняться, когда уйдет на «заслуженный отдых». Надо возвращаться к земле, к природе. У меня вот на участке большой выводок змей. Так мы друг друга не обижаем. Я их обхожу и они меня не трогают. Собак вот, если дерутся, разнимаю.

- Как вы насчет выпивки, курева?

- Если есть - выпиваю, а курить - никогда не курил. Жаль, моё желание работать на земле не передалось внуку и зятю. Они приезжают помогать, но душа к земле не лежит. Такому образу жизни никто не хочет следовать. Только разговоры – аля-ля и пошел на диван... А может, она лежит к земле, душа-то? Только к ней, бедной, надо уметь прислушаться?

Беседовал В.Березин.