50 лет «под газом». Умершим — почести, живым — «на общих основаниях»

На краю больничного городка ЦРБ среди деревьев и густого кустарника скромно затерялась братская могила воинов‑освободителей времен Отечественной войны. Не щадят ее ни зной, ни стужа, ни другие природные катаклизмы. С недавних времен завелись здесь разрушители-несуны, оставляющие свои грязные следы. Пользуясь, что не везде можно поставить охрану, они творят свое гнусное дело: сбивают надписи на памятнике, спиливают ограждение, тащат плиты покрытия. Шефствующими организациями здесь производится косметический ремонт, уборка территории. Обычно пустынное место, заполняющееся народом по торжественным дням (до ближайшего буквально рукой подать, — город отметит день освобождения от немецкой оккупации 6 сентября), — открываются митинги, произносятся речи, возлагаются цветы.

Братская могила советских бойцов, умерших в госпитале в 1943-45 гг. на территории ЦРБ.

Горгаз, расположенный неподалеку, систематически отправляет свою делегацию, которую обычно возглавляет руководитель управления. Прошлый начальник не был многословным и митинг после минуты молчания обычно закрывали, но даже за этот небольшой промежуток времени один из рабочих горгаза нашел в списках павших фамилию своего дяди — брата отца. Долгие годы он считался без вести пропавшим. Оказалось, солдат не дошел до дома всего километр.

Время неумолимо, и кажется, совсем недавно наши фронтовики рассказывали собравшимся коллегам о своей боевой молодости.., а уже который год на могилах, где лежат ветераны Второй мировой А. Булычев и Ф. Соколенко, зацветают цветы, зеленеет трава. Пусть будет земля пухом всем убиенным: красноармейцам, партизанам, повстанцам.

Мое детство и детство моих сверстников в буквальном смысле прошло среди ветеранов войны, ибо они были везде: дома, на улице, на производстве, кругом мелькали шинели, гимнастерки, сапоги. Жили очень бедно, и многие инвалиды, как могли, зарабатывали на улицах пением и игрой на гармошках. Безрукие играть не могли, и они скорбно сидели на земле, сгорбившись над своей фронтовой шапкой-ушанкой. Им подавали такие же, но только, может, немного покрепче. Удостоверений никто не показывал — и так все ясно. Это были, в основном, молодые люди, старыми их не припомнить, они жили совсем недолго, война и после окончания собирала свою жестокую дань. Нам, пацанам, было очень приятно оказать этим покалеченным людям хоть какую‑нибудь услугу: мы с удовольствием бегали в ближайшую забегаловку за папиросами, стопкой водки, кружкой пива. Безногие инвалиды вскоре стали получать мотоколяски, но они были настолько слабы, что на гору просто не ехали, и мы, детвора, дежурили на улице Карла Маркса для помощи очередному инвалиду, доталкивая его до дома. Мы были очень довольны, не осознавая, что делаем доброе дело. Случалось, ветераны от безысходности решались продать свои награды с профилем вождя всех народов. Может, кому‑то это не понравится, но я не осуждаю за это инвалидов и вдов умерших.

В те годы на меня, почти ребенка, оставила шокирующее впечатление первая встреча с обгорелым человеком с пустыми впадинами глазниц, у которого не было бровей, ушей, носа. Мне пояснили: такое зачастую случается с танкистами, — с теми, кому повезло выбраться из горящей машины. Многие же сгорали в танке заживо. Со слов ветеранов‑танкистов, танк Т-34 был неплохим, но обладал слабым вооружением. Пушка 76 мм уступала 88 мм пушке «Тигра» и последний расстреливал наши танки с большого расстояния, подойти ближе нашим зачастую не представлялось возможным, и даже установленная в 1944 году новая 84‑мм пушка, не решала всех проблем. Ко всему, многие утверждали, что установленный в парке «Юбилейный» танк ИС-3 в боевых действиях Отечественной войны участия не принимал. Впоследствии нашелся очевидец, доказавший обратное.

Ранней весной 1945 года этот танк ИС прибыл на вооружение одной из наших частей и достался командиру полка. Личному механику-водителю танка и по совместительству водителю командирского «Виллиса» было приказано находиться в засаде и ничем себя не выдавать. В это время из ближайшей посадки выполз немецкий «Тигр». Наша небольшая пушка вступила с ним в неравный бой, однако подбить танк не смогла. Расчет до последнего сопротивлялся, но «Тигр» раздавил пушку, расстрелял из пулемета бойцов, еще живых раздавил гусеницами. Открылась страшная картина: в касках — головы, в сапогах — ноги, и все это по частям, отдельно… Нашему механику-водителю кровь хлынула в голову, ярость затмила глаза. Он игнорировал приказ, зарядил пушку, и не дожидаясь, пока «Тигр» повернется боком, — влепил снаряд в его лобовую часть. От страшного взрыва немецкий танк буквально развалился, башню сорвало и она улетела далеко в сторону, вероятно, взорвался боекомплект. Было прохладно, и на ближайших деревьях вовсю «паровали» кишки немецкого экипажа. Жаль, что этот танк пришел на вооружение слишком поздно.

Горгаз меняет бесплатно (по акции прежнего правительства) счетчик инвалиду войны I группы. Словоохотливый старичок рассказывает следующее: «Однажды приехали ко мне несколько женщин приятной наружности из горгаза и заявили буквально следующее: «У Вас, дедушка, неурядицы с горгазом, их надо улаживать». Инвалид отправился прямиком в прокуратуру. Там его приветливо встретили прилично одетые молодые люди. Усадили, дали стакан воды запить лекарство и предложили изложить суть проблемы письменно, после чего помогли добраться домой.

Через несколько дней в окно постучали. В гости к ветерану пришли сразу несколько девушек из горгаза. Ну, прямо ярмарка невест в сезонной распродаже! Наперебой они стали убеждать старика в его исконной правоте, отчего тот опешил, поскольку такой вариант ему даже и не снился. Вскоре исполком безвозмездно заменил отопительный прибор этому же ветерану. Старичок идет его регистрировать в стройслужбу горгаза, но там он слышит: «Кто ставил, — тот пусть и узаконивает!» Дедушка оказался непугливым: «Ничего, дети мои, я уже знаю, где находится прокуратура!»

Уважаемые ветераны! Поздравляю с праздником! Желаю долгих лет жизни!

Ваш В. Козаков.